Мистика и реальность.

Николай с трудом приподнял с тощей, слежавшейся подушки голову, трещавшую от похмелья, и приоткрыл глаза. Яркое августовское утро шустро вползло через узкие щели глазниц и взорвалось в черепушке новой вспышкой нестерпимой боли, заставив с мучительным стоном откинуться назад. Шёл девятый день его попыток утопить сознание в алкоголе и забыть, что у него больше нет сына. Он заставил себя подняться, поддерживая одной рукой застиранные семейные трусы, ставшие ему велики на пару размеров и, так и норовившие съехать вниз с костлявых бёдер,  добрёл до кухонной раковины и пустил воду на полную мощь. Набирая её собранной в горсть ладонью, начал жадно пить. Память тут же подбросила картинку: пятилетний сын Лёнька, голенастый и чубатый, с вечно сбитыми, щедро замазанными зелёнкой, коленками со смехом подставляет, сложенные ковшиком ладошки под сверкающую на солнце, упругую струю колонки возле дома. Николай закрыл кран, подошёл к столу. Схватив початую бутылку водки, припал к горлышку. 

                                        ***

    Работы в посёлке не было. Да и посёлком называть забытую Богом дыру, в которой больше половины домов пустовало, язык не поворачивался. Некоторые мужики ездили в районный центр, где на химкомбинате травились за малые заработки, но жить-то всё равно на что-то надо. Николай твёрдо решил: на вредном производстве гробиться не для него.  Невзирая на тихие слёзы и уговоры жены, подался в столицу вместе со старым приятелем. У них была задумка: на небольшие деньги взять в аренду помещение на каком-нибудь  предприятии, разваленном перестройкой, дефолтом и экономической политикой государства.

                                   ***

     Время бежало незаметно. Ленька, окончив школу, последовал примеру отца и отправился в столицу  за качественным обучением и весёлой, насыщенной событиями, жизнью. К нему он явился неожиданно, да не один, а с закадычным дружком Максом. Они с детского сада были – не разлей вода, и в посёлке получили прозвище «двое из ларца».  Кровный отец Максима сгинул в неизвестном направлении ещё до его рождения. Николай относился к парню, как к родному сыну и искренне радовался, что мальчишкам повезло обрести настоящую дружбу.

     Большой город обрушил на парней кучу соблазнов. По улицам  дефилировали стройные красавицы, одетые в узенькие полоски ткани,  едва прикрывавшие их прелести. По вечерам призывно зажигались огни ночных клубов, и сверкающие полированными боками, дорогие машины  подкатывали к ним, выпуская из салонов, благоухающих новой кожей, ароматным табаком и изысканным парфюмом, стайки золотой молодёжи.

      Но мальчишки, надо отдать им должное, с первого раза поступили в технический ВУЗ и, благодаря вовремя сунутой Николаем денежной благодарности коменданту, получили места в общежитии.

      Ребята частенько крутились в столовой: разгружали продукты, болтали и флиртовали в курилке с молодыми поварихами. После банкетов помогали с уборкой зала и мытьём посуды. Вроде парни всё время были на глазах, и Николай расслабился, перестал контролировать, чем они занимаются в свободное время. К тому же бизнес рос, заказы от фирм увеличивались, и компаньоны подумывали открыть ещё одно кафе.

                              ***

     Через полгода отношения сына стали настолько серьёзны, что он предложил Настёне  расписаться. Они уже несколько месяцев жили вместе в однокомнатной съёмной квартирке на окраине Москвы, которую оплачивал отец. Как он проглядел, что  восторженное состояние Лёньки было не от химического воздействия любви, о которой вещают умники - дармоеды, протирающие портки в кабинетах исследовательских институтов. В нём бродила другая химия – Лёнька подсел на наркоту. Только узнал об этом Николай, к сожалению, когда было слишком поздно что-то исправить.  

     Ранний телефонный звонок девушки разбил привычный мир Николая  вдребезги, разделив жирной чертой время до смерти сына и после. Ночью, заперевшись в туалете, Лёнька вколол себе отраву. Настя крепко спала и хватилась его только под утро. Она долго стучала и звала, но лишь тихое журчание подтекающего бачка слышала в ответ. Взломать дверь помогли соседи, они же вызвали скорую, следом за которой приехал наряд милиции, а потом и труповозка.

      Настю несколько раз вызывали к следователю, грозили сроком по соучастию в  хранении наркоты, но та на допросах только тихо плакала, и её оставили в покое. В истерическом порыве откровенности, она рассказала Николаю, что наркотики Лёньке продавал его неразлучный друг детства Максим.

                                ***

     Он искал Макса по всему городу, караулил часами возле института и общаги и представлял, с каким удовольствием будет убивать гадёныша, вложившего смерть в руку его единственного сына. На удивление, тот позвонил поздним промозглым октябрьским вечером сам, с предложением встретиться и поговорить. Николай, пытаясь не спугнуть парня, усмирил рвущуюся изнутри злую радость, будто нехотя согласился.