Мистика московских кладбищ

Встречаются иногда у нас в жизни некие загадочные обычаи прошлого, которые современному человеку часто непонятны. Например, перед входом в некоторые православные храмы, чаще всего монастырские, прямо в полу устроены могилы. Сверху они прикрыты чугунными плитами со всеми полагающимися надписями. И почти все, кто входит в храм, наступают на эти плиты. Кое-кто, правда, иногда смущенно обходит их, выбирает, как бы поставить ногу так, чтобы не коснуться плиты, — это же надгробие, под ним покоится умерший! и кто только додумался положить его на самом проходе?! Зачем?! Но этот совестливый и в высшей степени вежливый человек, старательно обходящий надгробие, не подозревает даже, что он тем самым нарушает последнее предсмертное желание погребенного здесь. А дело в том, что по старинному обычаю погребение в таком неудобном, казалось бы, месте, как в полу при входе в храм, считалось высшим человеческим смирением, этаким подвижничеством после смерти. Предположим, человек был праведником при жизни, и, почитая самоуничижение, как путь к спасению, он и после смерти не хотел оставлять этой душеспасительной добродетели. Или, напротив, при жизни он не был безупречным христианином, но уже похоронить завещал себя так, чтобы могила его была «попираема», и, таким образом, на Небесах его ждала бы награда за редкостное смирение.

На оставшемся незастроенном куске Семеновского кладбища «попираются» теперь все могилы. И не только людьми, но и друзьями человека. Пусть же все, кого это смущает, утешатся, — погребенных здесь за посмертное их невольное уничижение ждет, по поверью, награда на Небесах.

Тишина за Рогожской заставою

Рогожское кладбище

Московские старообрядцы стали погребать своих умерших на отдельных погостах, обособленно от «никониан», практически сразу вслед за никоновскими реформами. Но в 1771 году, когда во время эпидемии чумы было запрещено хоронить внутри Камер-Коллежского вала, старообрядцам были отведены земли для новых кладбищ — за Рогожской заставой и за Преображенским валом.

Место за Рогожской заставой было выбрано не случайно: там находилась старообрядческая деревня Новоандроновка, и даже вполне вероятно, что там уже имелось небольшое сельское кладбище.

Состоятельные московские люди, из тех, что держались старой веры, постоянно делали пожертвования Рогожской общине или устраивали здесь на свой счет разные, как теперь они называются, учреждения собеса. В результате при кладбище вырос целый городок. Кроме храмов, здесь были «палаты» для священнослужителей и для причта, частные дома, гостиница для паломников, детское училище, приюты, богадельни. Всех призреваемых — старых и малых — при кладбище доходило в XIX веке до тысячи человек!

В большинстве источников, и современных и прежних, понятие «Рогожское кладбище» относится не столько к собственно погосту, сколько к поселку при нем, к старообрядческой общине. И часто о некрополе там не говорится или ничего, или очень скупо. Между тем Рогожский некрополь один из самых своеобразных в Москве. Ни с каким другим кладбищем его спутать невозможно.

До революции здесь хоронили только раскольников. Но и после революции, когда погребение перестало иметь характер религиозного обряда, а крест на могиле являлся чуть ли не вызовом системе, на Рогожском все так же появлялись могучие кресты-голубцы. Их и теперь очень много, и они придают кладбищу характерный строгий вид. Хотя хоронят тут теперь далеко не одних только старообрядцев.

Наибольшей славы Рогожское кладбище достигло во второй половине XIX — начале XX века, когда здесь были похоронены самые известные российские промышленники, фабриканты, купцы: Шелапутины, Рахмановы, Солдатенковы, Пуговкины, Кузнецовы, Рябушинские, Морозовы, Капырины, Рязановы, Трындины и другие. Но немногие из этих захоронений можно теперь найти на кладбище. Дело в том, что в советское время у «капиталистов-эксплуататоров», наряду с прочим, часто экспроприировались и надгробия с могил. И в первые пятилетки Рогожское кладбище являлось крупнейшим в Москве месторождением и поставщиком гранита на стройки социализма, в частности, для метро.

О том, какие залежи ценного камня были на Рогожском кладбище прежде, можно судить по немногим сохранившимся купеческим захоронениям. То есть, немногим по сравнению с тем, что было до революции. Но если Рогожское сравнивать с другими московскими кладбищами, то здесь и до сих пор купеческих могил больше, чем где-либо.

В конце главной дорожки стоит колоссальный черный крест на не менее впечатляющей плите розового гранита, под которой похоронен московский купец Федор Васильевич Татарников. Говорят, раньше таких крестов на кладбище было несколько. Теперь остался один. На память.