Мистика московских кладбищ

Многим столичным улицам и площадям, названным в свое время в честь каких-то революционных событий или самих революционеров, теперь возвращены исконные наименования. И чаще всего это вполне справедливо: «революционные» топонимы, очевидно, не вписывались в московскую традицию, почему москвичи легко с ними расстались. Да и когда они официально употреблялись, коренные жители всегда, наряду с ними, держали в уме прежние названия: говорили, например, — улица Горького, но помнили, что на самом деле это Тверская; говорили — Октябрьская, но имели в виду, что это Калужская и т. д. Лишь совсем немногие из них прижились так, будто существовали испокон. И один из таких топонимов, бесспорно, — Абельмановская застава. Впрочем, это исключение легко объясняется: оно непонятное, мудреное, соответственно, ни с чем не ассоциируется — ни с положительным, ни с отрицательным, — а, следовательно, и не отторгается. Теперь мало кто даже из коренных москвичей знает, что эта площадь названа в 1919 году в честь большевика из города Коврова Н. С. Абельмана. В июле 1918-го в Москве проходил 5-й Всероссийский съезд советов, и Абельман был его делегатом. Аккурат в самые дни работы съезда партия социалистов-революционеров учинила беспорядки в столице с целью сорвать недавно заключенный в Брест-Литовске мир с Германией. Абельман принял участие в подавлении мятежа. И погиб вблизи площади Покровской заставы, переименованной через год в его честь. Похоронили Абельмана с приличествующими революционными почестями на Дорогомиловском кладбище. А в 1940 году перенесли сюда — на Новодевичье.

А именем крупнейшего теоретика анархизма князя П. А. Кропоткина в Москве, как ни странно, вообще было названо очень многое — площадь, улица, переулок, набережная, станция метро. Из всего перечисленного Кропоткинскими теперь по-прежнему называются только станция метро и переулок. Причем — любопытно! — в этом переулке, в существовавшем тогда музее Кропоткина, еще в середине 1930-х вполне легально собирались последние анархисты, в то время как все прочие социалисты были уже либо в лагерях, либо на новом Донском в общей яме. Но, кроме этих двух названий, сохранился в столице каким-то чудом еще и памятный знак, связанный с Кропоткиным. Мимо него ежедневно проходят сотни людей, но мало кто из них знает, что эта невзрачная лепнина на стене дома с каким-то допотопным социалистическим лозунгом — подлинная историческая реликвия.

По ленинскому плану монументальной пропаганды в Москве было установлено несколько памятников и мемориальных досок. Они изготавливались, как правило, из недолговечных материалов и просуществовали недолго. Но тем большую ценность представляют те из них, которые все-таки дожили до нашего времени. В Большом Путинковском переулке, слева от кинотеатра «Россия», стоит дом, построенный в 1907 году по проекту Ф. О. Шехтеля для типографии газеты «Утро России». В первые годы революции на нем был укреплен небольшой гипсовый барельеф, прекрасно сохранившийся, по счастью, и теперь — заводские трубы и фигура рабочего, толкающего колесо. А под барельефом надпись: Вся наша надежда покоится на тех людях, которые сами себя кормят. Это цитата из революционного князя.

Упомянутый Брестский мир был заключен 3 марта 1918 года. Таким образом, окончилась самая кровопролитная и бездарная, самая непопулярная в истории России германская война 1914–1918 годов. По сути, Россия была тогда разбита. Армия по своему произволу оставила позиции, позволив немцам беспрепятственно дойти до самого Петрограда. Еще несколько недель такой «войны», и Второй рейх, по всей видимости, отодвинул бы свои восточные границы куда-нибудь к Уралу. Спасением стал Брестский мир. Каким бы грабительским, каким бы «похабным», как тогда говорили, он ни был, но в результате Россия уцелела как государство. Российскую делегацию на мирных переговорах в Брест-Литовске возглавлял Г. В. Чичерин. Впоследствии он стал наркомом иностранных дел РСФСР и СССР.

Генерал Черняховский был самым молодым командующим фронтом в Великую Отечественную. Со своим 3-м Белорусским он освободил Литву и первым вступил на германскую землю — вошел в Восточную Пруссию. Где и погиб 18 февраля 1945-го. За какие-то уже считанные дни до окончания войны! Похоронили тогда Черняховского с почестями в Вильнюсе. И он благополучно пролежал там до 1991 года. А в конце этого злосчастного года, когда стало ясно, что Литва вот-вот отложится, а у власти там неминуемо окажутся люди, в понимании которых Черняховский вовсе не освободитель, а натуральный оккупант, его позаботились перезахоронить в Москве. Сейчас могила выдающегося русского военачальника находится на самой новой — «западной» — территории Новодевичьего. И для тех, кто не знает этого посмертного пути генерала, дата его кончины — 1945 год — по соседству с захоронениями 1980–2000-х может вызвать недоумение.