МИСТИКА СС

Зимой 1928 — 1929 года Отто Paн меняет свои научные пристрастия. Он больше не хочет изучать юриспруденцию и переходит на филологический факультет. Именно здесь он пишет свои первые произведения. Они даже были опубликованы в издательстве «Урбан». Хозяин издательства Фогельзанг шутливо называл молодого литератора «учеником Гундольфа». Гундольф — это псевдоним Фридриха Гундельфингера, преподавателя Отто в Гейдельбергском университете. Факт, может быть, на первый взгляд и незначительный, если бы не было известно, что Фридрих Гундельфингер входил в кружок Штефана Георга, был знаком с Альфредом Шулером, от которого заразился яростным антисемитизмом. Его литературные произведения были проникнуты глухой ненавистью к евреям. Это не были дешевые агитки. Если верить дневникам Геббельса, то тот стал антисемитом именно после прочтения в 1920 году книги Гундольфа «Евреи».

Несмотря на некоторые успехи, учеба на новом месте у Отто не заладилась. Уже в июле 1929 года он сообщал Раушу, что вынашивает новый план — направиться в Париж. Но в Париж он не попал — в то время он живет в Швейцарии в семье своего «друга» Раймонда.

Четыре недели спустя, после того как на нью-йоркской финансовой бирже произошел сенсационный обвал, с которого начался мировой экономический кризис, Ран писал: «После восьми месяцев в Гейдельберге и двух в Женеве я снова нахожусь с моим великолепным другом Раймондом Перриром в Берлине». Неизвестно, что привело этих молодых людей обратно в Германию, в Берлин. Вероятно, дикий, необузданный Берлин, превратившийся в 20-е годы в некую «Мекку для гомосексуалистов, манил их куда больше, чем благопристойные нравы Швейцарии. В то время немецкая столица переживала чуть ли не голубой бум. Только в Берлине насчитывалось около сотни кафе для гомосексуалистов.

Об этом периоде жизни Рана поведал другой швейцарец, Пауль Алексис Ладаме, который в то время учился в Берлине: «В том 1930 году перед одной из лавок сапожника можно было увидеть очередь. Там висел плакат: «Требуется мальчик на побегушках. С велосипедом. Желательно высшее образование». Но Ран не был мальчиком на побегушках. Я, во всяком случае, не верю в это. Он был безработным и кем только не подрабатывал: внештатным учителем в народной школе, репетитором, переводчиком, корректором, продавцом, упаковщиком, статистом на съемках, но чаще всего билетером в кинотеатре. В художественной среде, в которую мы были тогда вхожи, вращались такие люди, как Эрих Мария Ремарк, Фриц Ланг, Георг-Вильгельм Пабст, Макс Райнхард, Ганс Рихтер. Я предпочитал живопись и кино, а Ран — литературу и театр... Я подрабатывал, исполняя второстепенные роли в «Трехгрошовой опере» и «Четырех из пехоты». Ран же в то время писал диалоги или рецензии на французские романы».

В 1930 году Ран вновь оказывается в Швейцарии, откуда пишет письмо своему старому другу Альберту Раушу. В этом письме он сообщал, что с начала года нашел работу сценариста. Но сценарист, видимо, из него не получился, так как в декабре 1930 года он уже работал преподавателем в одной из женевских школ. Эту нелегкую борьбу за существование Ран достаточно подробно описал в своей эсэсовской автобиографии, подчеркнув, что в то время заинтересовался работами Кальвина, Руссо и Вольтера.

Дела в Швейцара шли неважно. Позже он так описывал свой «женевский период»: «Оттуда я унес плохие воспоминания. Я плохо устроился, дурно питался. Я получал месячную зарплату, которой едва ли хватало на неделю. В моей комнатушке не было ни раковины, ни ванной. Но именно там я начал писать несколько статей. Самая значимая из них должна была быть посвящена Великому Инквизитору моей страны. Тогда, в этой крайней нужде, я решил сделать все возможное, чтобы добиться успеха. Представьте себе, в течение трех месяцев я вновь и вновь переделывал статью о Великом Инквизиторе. Но каждого раз получалась только одна-единственная внятная машинописная копия. Я отослал мою работу более чем пятидесяти газетам и специализированным журналам. Но я получил только один отзыв — и тот был отрицательным. Это было агентство, заинтересовавшееся моими новыми работами, которые я бы мог предоставить».

В итоге Рану все-таки пришлось перебраться в Париж. Во французской столице Отто познакомился со многими литераторами и частными исследователями. Сделал он это независимо от Альберта Рауша, хотя тот бывал в Париже даже чаще, чем в Германии. Накануне захвата власти нацистами Рауш устроился в Париже на постоянную работу. Он стал пресс-секретарем и заведующим отделом печати местного отделения «Международного Красного Креста».