Мистика в жизни великих

А каковы условия такого путешествия, описал другой европеец, побывавший в этих местах несколько десятилетий спустя: «Термометр показывает +62 градуса Цельсия, ощущение – как в раскаленной печи, с каждым вдохом легкие наполняются не воздухом, а пламенем, кожа разъедена потом, глаза слепит дрожащее марево, нестерпимые мучения причиняет отсутствие питьевой воды, так что мусульмане совершают обязательные ритуальные омовения песком».

Финансовые обстоятельства заставили его свернуть дальше в Багдад, где проживал купец, выходец из Венгрии, от которого Чома надеялся получить содействие для дальнейшего путешествия. И он вновь в азиатской одежде пошел по караванному пути до Мошула, неподалеку от которого темнели развалины библейской Ниневии. Оттуда до Багдада легко было спуститься по Тигру на плотах.

В Багдаде вновь явилась нежданная помощь – секретарь английского посланника, итальянец родом из Вены, то есть почти земляк, снабдил путника одеждой и пищей. 6 недель Чома, дожидаясь возвращения посланника, обновлял свои знания, углубившись в старинные книги. Так и не дождавшись английского дипломата, а тем самым помощи, на которую надеялся, он отправился дальше в Персию, чтобы оттуда попасть в населенный уйгурами Восточный Туркестан, на этот раз в европейской одежде, верхом на лошади и с караваном.

После долгого пути с многочисленными остановками караванщики прибыли в Тегеран. Там Чома вновь обратился в английское посольство, надеясь получить материальную поддержку: ведь английская благотворительность уже однажды помогла ему завершить учебу в Ганновере, и в его походном ранце лежал диплом Геттингенского университета. Более четырех месяцев пользовался Кёрёши английским гостеприимством, изучив за это время персидский язык. Тогда же он с тяжелым сердцем написал на родину, решившись все-таки попросить у своих патронов материальной помощи, которую ранее отвергал, обещая затем по возвращении на родину вернуть долг.

Письмо ушло в Константинополь, к тамошнему австрийскому консулу, но ответа долго не было, и Чома отправился в дорогу, оставив прощальное письмо своим британским покровителям. Там же он оставил завещание на случай своей гибели в пути и диплом.

Кёрёши намеревался отправиться в Бухарский эмират, а если позволят обстоятельства – в Самарканд. Путешествуя с караваном, чтобы не подвергать свою жизнь опасности и не вызывать ненависти религиозных фанатиков, которые равно не выносили гяуров-неверных, то есть европейцев, и суннитов, он переоделся армянским купцом. Христиан-армян мусульмане терпели как хороших торговцев.

Восточная Персия и соседние регионы всегда были неспокойными из-за нескончаемых религиозных междоусобиц, поэтому редкие караваны рисковали пробираться по этим опасным землям, да и им приходилось подолгу выжидать благоприятного момента. Путь в Бухару для Чомы затянулся почти на 7 месяцев. Но наконец он все же добрался до столицы бухарских эмиров и был на пороге Внутренней Азии – цели своего путешествия, где чаял найти венгерскую прародину. И вновь его карманы были пусты.

Но едва Кёрёши прибыл в Бухару, распространились слухи о приближении сильной русской армии для захвата города, и все чужестранцы поспешили покинуть его в противоположном от ожидаемого нападения направлении, дабы избежать обвинений в шпионаже в пользу Российской империи. Чома тоже почел за лучшее присоединиться к одному из караванов, направлявшихся на юг. Так он прибыл в Кабул.

Добравшись через пески Кара-Кума до мест Балх и Кулум, нужно было перевалить через горную цепь Гиндукуш в Бамьянской долине. Там, на середине пути от Балха к Кабулу, в Бамьянской седловине в 5000 метров высотой, Чома заметил вырубленные в скале колоссальные каменные статуи, одну большую и две поменьше. Впоследствии он первым из ученых описал их, считая, что они изображают Будду с учениками. Об истинном значении бамьянских колоссов можно прочесть в «Тайной доктрине» Е. П. Блаватской – на самом деле их пять, и они изображают пять основных рас в истории человечества.