Мистика

-  Вы  не должны бегать от него.  Разочаруйтесь в нем, наконец, но не так, как сейчас - с обидой и сожалением, а за дело и с пользой для себя. Не в мужчинах, а в конкретном человеке!   По-настоящему он изменил не тогда, когда вы застали их – физическая измена бывает случайностью и ее можно простить, если любишь. Но вы же моралистка?  Но тогда  вы должны понимать и то, что намного страшнее измена внутренняя.  Он отдавал мне вас каждый раз, как мы заходили в лифт, трусливо молчал, пока его женщину раздевали глазами.  Услышьте его куцую правду и  решите,  что перевесит для вас – плохое или хорошее в нем? Перестаньте страдать по нему – он того не стоит.

-  Вы тоже, как выяснилось,  вели себя далеко не идеально… в лифте.  А я же моралистка и вряд ли изменюсь.  Если вас это не устраивает, то тут без шансов, потому что  меня с детства так… - запнулась я,  принимая мелькнувшую мысль: -  Вы что - о детях?  Учиться терпимости  ради них?  Слушайте, вы видите во мне какого-то монстра!

-   Нет, просто слишком категоричную женщину, которая не сможет построить с этим свое будущее, потому что просто  не успеет.  Подумайте об этом - вы умны, Алена.

-  Умнее Елены?

-  С этой минуты ее имя больше не будет звучать между нами, обещаю вам.  Я давно уже люблю просто память о ней.  Скорее всего, буду любить всегда, но это уже только память...  благодарность за детей, за наши с ней годы - она заслужила. Идите,  уже темнеет... и вот ваши бойлы, я прочитал инструкцию, –  вздохнул он, протягивая мне пакет, а за моей спиной щелкнул  блокиратор дверки.

 -   Я тоже могу быть неправ и могу ошибаться.  Обдумайте то, что я сказал,  и решайте уже сами…  Я… понимаю, что у меня мало шансов и дело не в том, что вам пока не до новых отношений. Я сказал все это просто для того, чтобы вы знали обо мне.  Какое-то время я буду ждать и не оставлю вас своим вниманием, но погружаться  в вас с головой погожу.   Это далеко не безопасно.  Подумайте о возможности… нас с вами и дайте мне знать, но как-нибудь милосердно... по возможности, – тихо хмыкнул он, уже не глядя на меня.

     Я  не знала, что сказать на это – просто не представляла себе.  Молча кивнула – видел он это или нет,  и вышла из машины.  Почему-то вспомнилось, что  Олегу нравилось, как я это делаю.  Он говорил, что красиво выйти из машины умеет в лучшем случае одна женщина из тысячи.

     Машина тихо заурчала за моей спиной,  скользнул по земле свет фар, прошелестели шины – он уехал.  А я еще постояла  над селом, что раскинулось внизу,  даже в таком взъерошенном  состоянии отмечая новую деталь пейзажа –  тонкую белую полосу тумана по всей длине ручья.  Остальное  уже поглотили глубокие сумерки, почти ничего не было видно – домов, отсутствия церкви…  Тихо пошла  по прогретому за день асфальту вниз - навстречу вечерней прохладе.

    В голове барахталось столько мыслей, что я не успевала связывать их  между собой.  Начать нужно было с чего-то одного – так  я, значит,  моралистка?  Может быть, может быть…  хотя  моралисткой я, скорее, назвала бы нашу  Дмитриевну  - она всегда имеет единственно правильное – собственное мнение, навязывает свои взгляды и дико утомляет советами.   А я,  очевидно, моралистка-тихушница. Потому что предпочитаю иметь пускай и малочисленный,  зато комфортный для себя круг общения.  И умудрилась  заполучить его, никого не обидев при этом.  И да –  на всех этих официальных встречах  мне было откровенно паскудно, потому что там  мне уделялось  слишком  много внимания.   О причине  могу только догадываться,  и   самооценку это не повышает.  На рыбалке  было лучше в разы!

    И да – говорить такие вещи о баб Мане за глаза –  низко.  Он и сам это  понимал  тогда и вначале говорить не хотел. Но вот ему понадобилось оправдаться, и  это стало возможным.  Хотя я тоже… он обращается к  своей бабушке на «вы» и по имени-отчеству.  Они, в сущности, чужие друг другу люди и виноват в этом точно не он.  А я набросилась с упреками. Была неправа. Думала и судила штампами, клише… это похоже на морализаторство, да…  принимаю.

    Измена – и  не измена вовсе?  Такое мог выдать только мужик, который уже прошел через такое «недоразумение» и не придал этому значения.  Похоже,  Лена умерла  рогатой, прости меня, Господи, за такие мысли.  Я не верю в спонтанные измены.  У человека есть голова, а у Олега еще и развитый мозг. Он все прекрасно осознавал, но все-таки сделал.  Значит,  почему-то хотел этого и настоящая причина  уже не имеет для меня никакого значения.

    Правильно-неправильно, полутона-оттенки…  того, что я видела, уже не забыть.  Такое ощущение – его тело осквернено, изгажено. Это только потому, что я моралистка?  Да ладно!  Любой чувствовал бы так же. Так что  я подумала,  Владимир Борисович, и не согласна  с вами –  даже любя, простить можно далеко не все.  Была бы небольшая вероятность, если бы  не видела собственными глазами.  Но вам спасибо  уже за то, что сейчас вспоминаю об этом  без истерики –   дорогого стоит.