Мистицизм

Во всех этих концепциях мы обнаруживаем один и тот же принцип: принцип спонтанной, творящей жизни как сущности Реальности. Объектом внимания здесь оказывается не закон, но активная жизнедеятельность [aliveness], не поддающаяся расчету и неукротимая; не человеческая логика, но реальный опыт жизни служит критерием истинности. Какова бы ни была сфера исследований — биология, психология, этика, — виталисты видят физический и духовный мир, Космос в целом, как нечто наполненное инициативой и спонтанностью, нечто прежде всего свободное. Природа для них, хотя и связанная [conditioned] материей, с которой она работает, все же сильнее своих цепей. Прорываясь изнутри наружу, всегда стремясь выразить себя, она дает ростки в виде оригинальных творений.[31] Железные «законы» детерминистов суть попросту соблюдаемые ею привычки, но не ее оковы; и человек, воспринимающий природу в виде "причин и следствий", оказывается в ловушке своих же собственных предрассудков и ограничений.

Бергсон, Ницше, Эйкен, расходясь в своих мнениях по поводу смысла жизни, сходятся в одном: они ставят акцент на высшей ценности и значимости жизни — великой Космической жизни, превосходящей нашу жизнь и включающей ее в себя. Это — материализм наоборот: ибо здесь то, что мы называем вселенной, преподносится как выражение жизни, а не жизнь мыслится как выражение или побочный продукт вселенной. Странная и страстная философия Ницше фактически построена на мощной вере в такую сверхъестественную природу и ценность Жизни, Действия и Силы; однако она испорчена односторонним индивидуализмом, не позволившим ему сохранить должное равновесие между великой и исполненной значения жизнью Эго и еще более великой, еще более исполненной значения жизнью Всего.

Очевидно, достоинство виталистической философии состоит в ее способности удовлетворить столь многих мыслителей, использующих столь различные отправные точки в общем для всех нас опыте. На феноменологическом уровне она в состоянии воспринять и преобразовать положения физической науки. Ее метафизический аспект оставляет место для тех онтологических спекуляций, которые, как представляется, берут начало в психологии. Она дружелюбна к тем, кто требует отведения во вселенной важного места моральной и духовной активности. Наконец — хотя здесь нам придется заняться дедукцией вместо деклараций, — она оставляет мистикам их способность достижения Абсолютной Реальности, на что они всегда претендовали: она показывает, что мистики — это подлинные обладатели свободы, указующие путь роду человеческому.

Если бы витализм с должной почтительностью относился к своим предкам, он отождествил бы себя с мистической философией Гераклита, который за пять веков до нашей эры предложил европейскому миру свою главную идею,[32] ибо его «Логос» или приводящий все в движение Огонь есть не что иное, как еще один символ того свободного, живого Духа Становления, который витализм признает в качестве внутренней творящей силы, души вещей, их имманентной реальности. По своей сущности эта система мысли является одновременно эллинской и христианской. В понимании функции интеллекта она кое в чем обнаруживает неожиданные общие точки с Аристотелем, а после него — с Фомой Аквинским: интеллект рассматривается как нечто подчиненное, но не как орудие для приобретения высшего знания. Ее теория знания близка к теории мистиков — или была бы близка к ней, если бы эти созерцатели реальности интересовались какой бы то ни было психологической теорией собственного опыта.

Философия, способная гармонизировать столь различные элементы и оказать заметное влияние на столь многие области мысли, может оказаться полезной для предпринятой нами попытки понять мистицизм: она иллюстрирует определенные аспекты воспринимаемой реальности, игнорируемые другими системами. Кроме того, она дает не просто диаграмму метафизических возможностей, но подлинную теорию знания. Ее диапазон охватывает как психологию, так и философию; в ней рассматривается не только природа Реальности, но и способность Я познать ее — механизмы контакта между разумом и потоком вещей. Она, таким образом, обладает всеобъемлющим характером — чего недостает системам других школ мысли, аккуратно отгороженным от всего окружающего. В ней нет окраин и, если она останется верной себе, не будет никаких отрицаний. Это — видение, а не карта.

Важнейшее различие между витализмом и классическими философскими школами состоит в следующем. Фокусом витализма является не Бытие, но Становление.[33] В переводе на платоновский язык, высшей реальностью, доступной человеческому сознанию, витализм полагает не неизменное Единое, Абсолют, превосходящий всякую последовательность, но скорее Его Мысль, приводящую все в движение [energizing], — Сына, Творящий Логос.