Мистицизм

Стоит ли удивляться тому, что рационалисты, игнорируя схожие явления у художников или философов, постоянно подвергали критике свидетельства, полученные в подобные мгновения явного моноидеизма и самогипноза в жизни мистиков, а также благодаря психическим отклонениям, сопровождающим состояние экстаза. Все проявления анормального восприятия в гениальных мистиках они поспешили приписать истерии или другим болезням, без колебаний назвав святого Павла эпилептиком, святую Терезу — "покровительницей всех истериков" и разместив большую часть их духовных родственников по разным залам музея психопатологии. В этом увлекательном занятии они всячески орудовали тем общеизвестным фактом, что великие созерцатели, хотя и были почти всегда людьми незаурядных умственных и практических способностей — примером тому могут служить Плотин, святой Бернард, свв. Катерина Генуэзская и Катерина Сиенская, святая Тереза, св. Иоанн Креста, а также суфийские поэты Джами и Джалаладдин, — никак не отличались психическим здоровьем. Более того, их все более активное вовлечение в мистическую жизнь, как правило, оборачивалось особым и совершенно определенным воздействием на тело, вызывая в некоторых случаях те или иные болезни или физические недуги, сопровождаемые болью и функциональными расстройствами, для которых не было никакой органической причины. Причиной могло быть разве лишь то внутреннее напряжение, которое под влиянием воспылавшего духа естественно возникает в теле, когда оно вынуждено приспосабливаться к новому, совершенно для него непривычному образу жизни.

Нет ничего странного в том, что анормальный и высокочувствительный тип разума, который мы называем мистическим, действительно нередко, хотя и не всегда, сопровождается необычными, необъяснимыми изменениями физического организма, с которым он тесно связан. «Сверхъестественное» происхождение этих явлений вполне очевидно, — если только мы не обозначаем этим термином некие явления, которые, конечно, весьма необычны, но сами по себе вполне естественны, только мы их не можем понять. Такие проявления психофизического параллелизма, как стигматы у святых, — равно как и у других легко поддающихся внушению субъектов, к которым трудно отнести святых, — могут возникнуть у кого угодно.[100] Здесь я сошлюсь на еще один сравнительно малоизвестный, но особенно любопытный и поучительный пример преобразующего воздействия духа на предполагаемые «законы» телесной жизни.

До нас дошел исторический факт, единодушно засвидетельствованный современниками, что и св. Катерина Сиенская, и ее генуэзская тезка, обе отличавшиеся бурной деятельностью как своеобразным следствием их особой предрасположенности к экзальтации, первая — филантроп, реформатор и политик, вторая — самобытный богослов, а кроме того, на протяжении многих лет, опытнейшая и незаменимая сестра-хозяйка большого госпиталя, — могли целые годы (как это было у Катерины Сиенской) или в течение систематически повторявшихся периодов по нескольку недель (как это было у Катерины Генуэзской) жить без всякой пищи, кроме гостии,[101] — причем отнюдь не по причине какого-либо обета или послушания, а просто потому, что не могли жить иначе. Во время всего этого необычного поста они были не только совершенно здоровы, но и полны энергии, так что прекрасно справлялись с многочисленными делами и обязанностями, которыми была наполнена их жизнь. Попытки съесть хотя бы что-нибудь еще — а они постоянно предпринимали их, поскольку, как все настоящие святые, всячески избегали какой-либо эксцентричности, — мгновенно ухудшали их состояние и поэтому прекращались как бесполезные.[102]

Несмотря на исследования Мюризье,[103] Жане,[104] Рибо[105] и других психологов, настойчиво пытавшихся найти объяснение всем мистическим фактам с точки зрения патологии, особенности, сопровождающие мистическое сознание, до сих пор остаются неразрешимой загадкой. Их следует отнести не к категории чудес или категории болезней — как это делают слишком ярые их друзья и противники, — но к области чистой психологии и исследовать беспристрастно по крайней мере с тем вниманием, которое мы с готовностью уделяем гораздо менее его заслуживающим чудачествам, явно свидетельствующим о порочных наклонностях или вырождении. Существование подобных явлений не более дискредитирует здравость ума мистицизма или достоверность его результатов, чем неустойчивое нервное состояние художника, который до некоторой степени разделяет мистическое понимание Реального, дискредитирует искусство. "Тот, кто собрался бы классифицировать человечество только в соответствии с психофизическими явлениями, — справедливо замечает фон Хюгель, — не колеблясь поместил бы таких личностей, как Кант и Бетховен, среди отъявленных и безнадежных ипохондриков".[106]