Мистицизм

"Но и воздаяние, честь и Кольцо, которые Я даю Своим рыцарям, пребудут вечно", — ответил голос.[883]

По мере углубления мистического сознания у Сузо развивалась способность действовать в бесстрастии и долготерпении. Внутренний голос, обращавшийся к нему в видениях, был просто безжалостным. Он высмеивал его слабости, вдохновлял на более решительные действия и подталкивал к более полному самоотречению. "Почаще выходи в этот враждебный мир! Будь мужчиной!" Он понимал, что должен стать совершенной личностью, целостным человеком. Вместо того, чтобы спокойно сидеть в своей келье, втайне от всех предаваясь подвигам умерщвления плоти, он избрал другой путь. Он пошел на то, чтобы оторвать от себя свое слепое «я», делом испытать свое отречение и верность обету, находясь в самой гуще недружелюбной, а порою и откровенно враждебной толпы. Жизнь Сузо дает повод задуматься всем, кто считает мистическую жизнь пассивным процессом, протекающим вдали от реального мира, а глухую ночь — одним из самых болезненных его проявлений.

Интересно проследить, насколько человеческим и, на первый взгляд, не имеющим в себе ничего «мистического» было последнее испытание «Слуги», которое "положило конец его совершенствованию в школе истинного смирения". "Никто не приходит к высотам божественности, — сказала ему в одном из видений Вечная Мудрость, — и не вкушает неизреченного блаженства, не изведав прежде горечи и унижения человека во Мне. Чем выше они поднимаются, не пройдя через Мое воплощение в человеке, тем бедственней будет после их неизбежное падение. Ибо Мое воплощение в человеке есть стезя, по которой должен пройти всякий, кто желает обрести то же, что и ты. Страдание Мое — это врата, чрез которые надлежит войти всем".[884]

Впоследствии Сузо удалось «войти» в нерушимый внутренний мир и покой, достигнув единение с волей Божества, однако для этого он должен был узнать на себе весь страдный путь Богочеловека, подвергаясь самым мрачным и ужасным испытаниям, которые только могут выпасть на долю человека и в ходе которых его долготерпение и любовь прошли самую требовательную проверку. По мере этих испытаний на пути об'oжения человеческого в человеке в них все более очевидна их цель — способствовать пробуждению тех элементов характера, которые даже при самом радикальном очищении, если оно происходит в затворничестве, остаются незатронутыми. При чтении автобиографии Сузо нашему взору предстает все более ясное видение "нового человека", который наполняет собою все косневшие в бездеятельности уголки прежней личности. Помимо своей воли, подчиняясь велению Вечной Любви, "Слуга Мудрости" все глубже погружается в необозримую человеческую жизнь. Отсутствие любимого им Бога как источника этой Любви и враждебность окружающих были теми основными факторами, которые на самом деле способствовали его совершенствованию. Мы видим почти воочию, как под влиянием этих обстоятельств происходил духовный рост Сузо, как крепли в нем смирение и решительность в делах веры и любви.

Весьма немногие страницы из жизнеописаний мистиков могут сравниться по своей проникновенности с приводимым ниже отрывком из книги Сузо, — главой одиннадцатой, "где говорится о необычных испытаниях, которые суждено было пережить Слуге". В ней автор повествует, как некая женщина со злым умыслом обвинила его в том, что он будто бы отец ее ребенка. Подобным заявлением, конечно, на репутации монаха был поставлен крест. "Этот навет был с тем большим усердием подхвачен молвой, — говорит Сузо со своей обезоруживающей простотой, — что во всей округе оклеветанный монах был известен своим благочестием". Позор буквально обрушился на голову несчастного Слуги, и "он был потрясен до глубины души". "Господи Боже мой! — восклицает он. — Ежечасно я славил имя Твое повсюду, всеми силами способствуя тому, чтобы повсюду любили и почитали Тебя, а Ты теперь счел нужным отнять у меня мое доброе имя!" Когда скандал был в самом разгаре, женщина, оклеветавшая Сузо, тайком явилась к нему и предложила убить ребенка, который послужил поводом для слухов. Тогда, как она уверяла, о случившемся вскоре забудут и репутация Сузо будет помалу восстановлена. Если же они не избавятся каким-либо образом от ребенка, то со временем Сузо вынужден будет признать себя его отцом и в дальнейшем, пока ребенок не вырастет, взять на себя все денежные расходы на его содержание. Против Сузо в это время была направлена всеобщая ненависть и он был близок к отчаянию, видя неотвратимый и столь бесславный конец всех своих начинаний. Он понимал также, что случившееся с ним бросает пятно на всех Друзей Бога, и все же нашел в себе силы достойно встретить искушение, смирившись и сказав в ответ: "Я верую в Отца Небесного, Который до сего времени давал мне от щедрот Своих все, что было мне нужно. Если будет на то Его воля, с Его же помощью я смогу и содержать другого подле меня". И он велел искусительнице: "Принеси младенца, чтобы я увидел его".