Мистицизм звука

Настройка и ритм склонны создавать предрасположенность к танцу. Суммируя все, можно сказать, что танец является изящным выражением мысли и чувства без произнесения слов. Он может использоваться также для произведения впечатления на душу движением, созданием перед ней идеальной картины. Когда красота движения принимается за присутствие божественного идеала, то танец становится священным.

Музыка жизни демонстрирует свою мелодию и гармонию в нашем повседневном опыте. Каждое произнесенное слово является либо истинной, либо ложной нотой в соответствии с гаммой нашего идеала. Тембр одной личности тверд как горн; тогда как тембр другой мягок, как высокие ноты флейты.

Постепенный процесс всего творения от низшей к высшей степени эволюции, его изменение от одного аспекта к другому виден как музыка, где мелодия транспонируется от одного ключа к другому. Дружба и вражда между людьми, их приязни и антипатии суть созвучия и диссонансы. Гармония человеческой натуры и тенденция к привлечению и отталкиванию похожи на эффект консонансных и диссонансных интервалов в музыке.

В нежности сердца тон превращается в полутон; а при разбитом сердце тон разбивается на микротоны. Чем более нежным становится сердце, тем более полным становится тон; чем больше сердце твердеет, тем более мертво оно звучит.

Каждая нота, каждая гамма и каждая мелодия угасают в означенное время; и в конце опыта души наступает финал; но впечатление остается, как концерт во сне, перед сияющим взглядом, сознания.

В музыке Абсолюта бас — полутон, или андертон, — продолжается постоянно; но на поверхности этот полутон приглушен и скрыт под различными ключами всех инструментов музыки природы. Каждое существо с жизнью приходит на поверхность и затем вновь возвращается туда, откуда пришло, — так каждая нота возвращается в океан звука. Андертон этого существования есть самый громкий и самый тихий, самый высокий и самый низкий; он подавляет все инструменты тихого или громкого, высокого или низкого тона, пока все постепенно не сольется в нем; этот андертон всегда есть и всегда будет.

Тайна звука есть мистицизм; гармония жизни есть религия. Знание вибраций есть метафизика, а анализ атомов — наука; гармоничное сочетание всего этого есть искусство. Ритм формы есть поэзия, а ритм звука — музыка. Это говорит о том, что музыка есть искусство искусств и наука всех наук; она содержит внутри себя источник всего знания.

Музыку называют божественным, или звездным, искусством не только потому, что она используется в религии и обрядах, или потому, что она сама по себе есть универсальная религия, но вследствие ее тонкости по сравнению со всеми другими искусствами и науками. Каждое священное писание, святое изображение или сказанное слово производит отпечаток своего тождества в зеркале души; но музыка предстает перед душой, не создавая никакого отпечатка, принадлежащего этому объектному миру: ни имени, ни формы, — тем самым подготавливая душу к осознанию Бесконечного.

Зная это, Суфии называют музыку «Гиза-и-Рух» — «пищей для души» — и используют ее как источник духовного совершенства; потому что музыка зажигает огонь в сердце, и пламя, восстающее из него, озаряет душу. В своих медитациях Суфий извлекает гораздо больше пользы из музыки, чем из чего бы то ни было другого. Его преданное и медитативное отношение делает его чутким к музыке, которая помогает ему в его духовном раскрытии. С помощью музыки сознание сначала освобождает себя от тела, а затем от ума. Если это выполнено, то требуется еще только один шаг для обретения духовного совершенства.

Суфии во все века имели пристальный интерес к музыке, где бы они ни жили; Руми особенно принимал это искусство по причине своей великой преданности. Он слушал стихи мистиков о любви и истине, распеваемые каввалами — музыкантами — под аккомпанемент флейты.

Суфий визуализирует объект своей преданности в уме, который отражается в зеркале его души. Сердцем, фактором чувства, обладает каждый, но не у каждого это живое сердце. Суфий делает сердце живым, давая выход своим пылким чувствам в слезах и вздохах. Таким образом, облака джелал — силы, собирающейся по мере его психического развития, — падают слезами, как капли дождя; и небо его сердца становится чистым, позволяя его душе сиять. Это состояние считается Суфиями священным экстазом.

Со времен Руми музыка стала частью обрядов суфийского Ордена Мевлеви. Подавляющее большинство людей, вследствие своих узких ортодоксальных взглядов, отвергали Суфиев и противостояли им за их свободу мысли, тем самым неверно истолковывая учение Пророка, запрещающее злоупотребление музыкой, а не музыку в истинном значении этого слова. По этой причине язык музыки был создан Суфиями таким образом, что только посвященный мог понять смысл песен. Многие на Востоке слушают и наслаждаются этими песнями, не понимая, что они означают в действительности.