Мистресс из трущоб

Потом развернулся и направился к выходу. Сорвалась с места за ним, не хочу оставаться тут и секунды лишней. Младшие гончие разумно сделали вид, что ничего не случилось. Вскоре и ужасная камера, и черные кители скрылись во тьме коридора. Я практически бежала за удаляющейся спиной Министра, до истерики боясь остаться в лабиринте лестниц навсегда. На бесконечных ступеньках постоянно оскальзывалась, запиналась, падала, но все же вышла на балкон спустя пару минут после главной гончей. Руки разбиты в кровь, скула по-прежнему ужасно ноет, на коленях наверняка синяки. Но я улыбнулась, когда мужчина посмотрел на меня.

– Пойдем, – кивнул в сторону другого выхода. – Покажешь, как держишь слово.

Министр привел в спальню. Хотя, может, это просто комната, и он не спит здесь. Сам ушел, но на этот раз долго ждать не пришлось. Та же женщина деловито проводила в ванную – купальни мне сегодня, видимо, не положены. Как и помощь с наведением красоты. И врача не видно. Вымылась, стараясь не думать о том, что дальше. Уверена, не случайно мне ярких лоскутов не выдали.

Предчувствие не обмануло – вышла из ванной и сразу натолкнулась взглядом на новый предмет интерьера. Длинная цепь, свисающая с потолка прямо посреди комнаты. На конце широкие кожаные наручники. Министра, сидящего на диване и поглаживающего рукоятку своего знаменитого кнута, я даже не заметила, пока он не заговорил.

– Смелей, Майра. Это все для тебя, – голос насмешливый, дыхание прерывается.

– Разве я сделала что-то столь ужасное? – смотрю во все глаза на полуобнаженного мужчину.

– Да, – чеканит. – Не понимаешь?

Рьяно мотаю головой. Есть у меня предположения, но лучше оставлю их при себе.

– Хорошо, я объясню.

Министр встает и идет ко мне. Все внутри вопит бежать отсюда со всех ног, но от ужаса или благодаря остаткам благоразумия, я будто прирастаю к полу.

– Не знаю, как принято в трущобах… Возможно, там ты можешь оттолкнуть любого мужчину. И даже причина не нужна. Но я привык, что мои желания выполняются молниеносно. Любые. И если я лезу тебе под юбку рядом с трупом, то максимум, ты можешь сделать недовольное лицо. Все равно не увижу, потому что трахать девок предпочитаю сзади.

Он не посмеивается и даже не хмыкает, мужчина полностью серьезен. А у меня по спине бегут мурашки, когда берет за руки.

– Я ведь извинилась, – блею едва слышно. – Я не хотела. Просто странная ситуация, непривычная для меня. Я раньше и трупов не видела…

– Все хорошо, Майра. Не волнуйся так. Я же сказал, что не убью.

Министр поднял мои руки и быстрыми умелыми движениями закрепил наручники вокруг запястий. С его ростом ему даже тянуться не пришлось, а вот я буквально повисла, касаясь пола только кончиками пальцев.

– Не надо, пожалуйста, – ужас лишил остатков благоразумия.

Сколько слухов ходит о мучительных смертях от кнута главной гончей. И сейчас все они вертятся у меня в голове. Паника нарастает, уже не понимаю сама, что лепечу. Министр хмурится, потом берет за волосы и чувствительно встряхивает.

– Майра! – рявкает. – Не делай себе хуже. Я могу и передумать.

Испуганно замолкаю и смотрю на него, стараясь не моргать. Слезы текут по щекам абсолютно неконтролируемо, а я даже не могу их стереть. Мужчина уходит к дивану и возвращается с кнутом. Удовлетворенно кивает, понимая, что замолчала. Вертит рукояткой перед моими глазами, запугивая. Хотя куда уж больше? Потом ведет по щеке, чувствительно надавливая, по шее, оставляя царапины, между грудей и ниже к животу.

– Не хочу, чтобы ты кричала. Пикнешь, придется найти кляп. Поняла?

Киваю, всхлипывая. Поминаю про себя всех богов, мысленно прощаюсь с тетей. Выйти отсюда еще раз живой уже не рассчитываю. Кнут двигается еще ниже, причиняя вполне чувствительную боль между ног. Резко распахиваю глаза – вдруг доходит, что порка это не самое страшное, что может произойти. Начинаю дергаться, пытаясь уклониться от настойчивых движений. Министр на это лишь смеется, довольный произведенным эффектом.

– Не бойся, это потом. На сладкое.

Он, и правда, почти облизывается, будто пьет мой страх. Обходит и останавливается за спиной. Пытаюсь повернуть голову, но ничего не выходит. Раздается характерный звук, это железные наконечники кнута падают на пол. Потом свист, и спину обжигает огнем. Выгибаюсь, прикусывая губы до крови. Хотя о наказе мужчины уже и не помню. Солоноватая жидкость струится в рот, сплевываю.

– Уже? – Министр разворачивает меня к себе, словно колбасу в коптильне. – Отлично, Майра! Какая же ты славная, будто угадываешь мои желания. Но, пожалуй, слишком рано, повеселимся еще…