Мистресс из трущоб

Вместо обеда пошла в лазарет. Ежесекундная боль буквально выматывала, под бинтами все чесалось. И еще откуда-то появился страх, что останется заметный шрам. Будет ли Министр терпеть рядом изуродованную любовницу? Вряд ли. Не то чтобы я хочу и дальше развлекать и удовлетворять его. Просто теперь почему-то кажется, что роль его игрушки – это единственный способ выжить. В последнее время я запуталась в собственных мыслях, чувствах, переживаниях. Стало тяжело отделять реальность от придуманных ужасов. И с каждым днем, с каждой встречей я лишь сильнее погружаюсь в это – в пучину обреченности и безнадеги. Я то хочу, чтобы Министр поскорее отстал, хоть и ценой моей смерти, и злю его. То внутренне изо всех сил цепляюсь за жизнь и начинаю делать что-то для сохранения его интереса. Вот и сейчас в панике бегу к доктору, чтобы избежать некрасивых рубцов и расчесов.

Лазарет пришлось поискать, потом подождать врача. Половину обеденного перерыва потеряла только на это. Понимала, что надо возвращаться, иначе Дара снова будет недовольна, но сидела как приклеенная, постоянно трогая повязку. Наконец вышел доктор – тот самый, знакомый. Сразу нахмурился, увидев меня, и попросил пройти за ним в кабинет. Обошелся, к счастью, без лишних слов, аккуратно снял бинт, поцокал недовольно. Потом принялся лечить – было довольно чувствительно, но я старалась не двигаться и не отвлекать врача вскриками. Только слезы лились беззвучно. 

- Будешь приходить утром и вечером. Я предупрежу. И распоряжусь, чтобы к тебе всегда меня вызывали.

- Как мне спросить вас, если приду, а здесь другой врач? – вытерла слезы и благодарно улыбнулась.

- Джонас. Доктор Джонас. Я личный врач Министра, меня здесь все знают.

- Спасибо, - искренне поблагодарила и побежала обратно в канцелярию.

Опоздала, конечно, но и начальница на месте еще не появилась.

А перед окончанием рабочего дня за мной пришла Корделия. Во рту моментально пересохло, когда увидела ее в дверях каморки. Так скоро?

Глава 14.

Неужели передумал? Решил наказать за непослушание, отсутствие священного ужаса перед ним, неуважительное отношение? С замиранием сердца пошла за Корделией. Из канцелярии меня провожали озадаченными взглядами. Приду ли завтра сюда или снова лазарет? А может погост сразу... Кожа под повязкой при этих мыслях засвербела особенно сильно. Привела Корделия не в покои и даже не во вчерашнюю спальню. На верхние этажи. Топая по лестницам, я слегка задохнулась от резкого подъема. Из огромных окон в пролетах слепило солнце. Наконец, провожатая оставила перед массивной дверью с позолоченными узорами и удалилась. Мялась, мялась, потом робко постучала и замерла.

- Заходи, Майра, - услышала голос Министра.

Толкнула дверь, которая через пару секунд закрылась за мной сама по себе с тихим щелчком. Главная гончая за рабочим столом, обложен документами, перьями, книгами. Просторный кабинет,  деревянная мебель, панорамное окно, из которого даже с порога видна столица как на ладони. Никаких крюков или кроватей не заметила. А вот кнут Министра лежит на самом краю стола. Мужчина не обращает на меня внимания. Ну и хорошо, осмотрюсь пока. Подошла к окну - как же красиво. Город отсюда кажется волшебным. Никакого намека на ужасные одноэтажные кварталы трущоб и уродливые фабрики на окраинах. Храмы, театры, ресторации. Все в зелени, видны цветущие клумбы.

- Подойди.

Обернулась. Министр так и сидит в огромном, удобном на вид кресле, смотрит внимательно. Неловко улыбаюсь на этот взгляд и иду к столу. Мужчина протягивает руку и вынуждает приблизиться еще. Останавливаюсь около кресла, Министр тут же по-хозяйски проходится руками по попе и бедрам. Напряженно улыбается, откидывается на спинку и снова задумчиво оглядывает.

- Соскучилась?

Вопрос ввергает в шок, на автомате начинаю скалиться еще шире и киваю, словно деревянный болванчик.

- Подумал, что это нормально для женщины, которая вчера клялась, что ей никто кроме меня не нужен…

Холодею, кончики пальцев неприятно покалывает. Все же по поводу вчерашнего вызвал. Падаю на колени и вцепляюсь в его ладонь, лежащую на подлокотнике. Смотрю обожающим взглядом и молчу. Пусть сам решит, не сошла ли с ума. Потом беру его руку, прикладываю к щеке, целую. И снова преданный взгляд. Кажется, удалось удивить Министра, но не растрогать. Он с интересом наблюдает за спектаклем, а во взгляде читается смех.

- Не очень убедительно, но вижу, соображать начала. Похвально.

Смеется надо мной, и даже скрывать этого не собирается… С чего бы? Злюсь, тихонечко злюсь про себя, а сама продолжаю подобострастно улыбаться. От напряжения уже лицо болит, особенно рана. Мужчина в ответ гладит по щеке, потом проводит пальцами по повязке.

- Болит?

- Да, - киваю. – И чешется.

- Я попросил доктора приходить в твою комнату. Нечего тебе в лазарет бегать…

- Хорошо, - не поняла, почему он против, но уточнять не стала.

- Поднимайся. Сводить тебя в театр что ли… Чтобы училась мне лапшу на уши вешать у лучших…

Пока вставала, удалось спрятать свое разочарованное лицо. Не поверил, ни на грамм.