Митра

— Не хочу! — крикнула она, взяла с комода венок Элен, сплетенный из лавровых листьев, и надела его на голову. Она была готова к выходу. Август был бессилен ее удержать, ему пришлось согласиться и с тем, что он будет ее сопровождать. Вдруг Кристина остановилась, затаила дыхание и подняла руку. — Он здесь, — произнесла она шепотом. — Почему ты стоишь? Говорю тебе, он здесь!

Август не реагировал. Она побежала в другую комнату. Окно было открыто, ветер шелестел листьями.

— Дальше, — Кристина говорила шепотом, — я сама видела. Он вошел через окно. Он где-то здесь. Это он. Издевается над нами, играет с нами в кошки-мышки. Не стой так, ищи его!

Август впервые видел Кристину в таком состоянии. Она говорила так серьезно, что трудно было ей не верить. Озадаченно бегала по комнатам, искала следы Генриха.

— Успокойся! Успокойся! — просил Август.

— Только ты так можешь! Покой! Покой! Для тебя исключительно важен покой, ты не можешь предотвратить надвигающуюся катастрофу! — крикнула женщина а упала без сил в кресло.

— Поспи, дорогая…

— Слушай! — сказала подозрительно Кристина. — Что ты замышляешь? Замышляешь вместе с твоим сыном… Почему эти письма адресованы только мне, а не тебе? Ведь не я впустила змею в пещеру! Не я была с вами, когда вы убивали Маргит. Это ты был там! Скажи, почему он пишет и адресует письма мне? Вы меня ненавидите, хотите прикончить! Ты, твой сын и твой брат, который притворяется инвалидом. Это он все велел сделать Генриху. Да, да… Он его выпустил из укрытия, и ты прекрасно знал об этом. Может, скажешь, что это неправда? Пусть будет, что будет, но я не хочу публичного скандала. Я ему этого удовольствия не доставлю. Я знаю, что он прячется. Подождем… Если захочет говорить с нами, то только здесь, но не при посторонних…

Август только сейчас понял, что его жена сошла с ума. Он сидел беспомощно, не зная, что предпринять. Из гостиной доносились приглушенные голоса, смех в музыка. В гроте расставили столы и осветили их рефлекторами. В струях прозрачной воды охлаждались бутылки шампанского. Гости чувствовали себя прекрасно. У стены уселись персидские музыканты. На расстеленном ковре плясала молоденькая иранская танцовщица. Никто не обратил внимания на отсутствие Витгенштейнов.

В грот вошел Бахман и шепотом доложил полковнику:

— Отправляю специальную группу в Абадан для поддержки обер-лейтенанта Мерцига. Среди гостей только наши люди и иранские союзники. Я подготовил специальную комнату, в любой момент, если понадобится, она в вашем распоряжении.

— Спасибо. Сделаем это позже, после ужина, — ответил полковник.

Ганс сел недалеко от бара. Слуга подал пиво и письмо на подносе. Ганс вскрыл его и с удивлением увидел такие же карикатуры, какие получила Кристина, подписанные «Генрих Витгенштейн». Ганс не верил своим глазам. Он смотрел на красивую танцовщицу, но думал о полученном письме.

Танцовщица исполнила несколько танцев, подошла к бару, взяла рюмку, наполненную красным вином, запрокинула голову и поставила рюмку себе на лоб. Танцуя, ловко передвигалась среди гостей, как бы желая кого-то себе выбрать.

Ганс попытался сопоставить факты: после пропажи ручки, обыскивая дом, он случайно зашел в подвал и увидел там остатки сожженных вещей и кусочки картин. Видел упаковки от таких же лекарств, какими пользовалась Кристина. Его охватило предчувствие. Он хотел уже встать, но неожиданно к нему подбежала танцовщица и положила голову ему на колени. Этим жестом она приглашала его выпить вино. Бахман взял рюмку, потом, как положено по здешнему обычаю, достал банкноту и вложил в губы танцовщице. Девушка начала кружиться все быстрее в такт музыке. Гости кричали «браво». Танцовщица поставила следующую рюмку себе на лоб и продолжала танцевать.

Бахман незаметно вышел из грота и пошел прямо в подвал, который сейчас был открыт. Там он зажег керосиновую лампу и еще раз все обшарил. На стене увидел замазанный, но еще различимый портрет Генриха. Задел ногой обгоревшую тетрадь, поднял ее и начал рассматривать. Это был дневник, который вел молодой Витгенштейн. Бахман все понял.

«Вот оно что!» — подумал он и вернулся к гостям. Среди них не было Кристины и Августа. Тогда Бахман пошел в их апартаменты и застал там Кристину, сидящую у стола без движения. Показал ей дневник.

— Вы знаете, что это такое? — спросил Бахман.

Кристина, вместо того чтобы взглянуть на тетрадь, посмотрела на Ганса:

— Что?

— Это! — Он показал ей еще и рисунок, найденный в подвале.

— Да, да. Это я знаю… — возбужденно говорила Кристина. — Он здесь, только прошу не говорить полковнику. Это вас скомпрометирует. Но не только вас, но и нас. Он здесь…

— Где? — спросил Бахман. — Что значит «здесь»?

— Где-то здесь. Прячется. В любой момент может войти и начать говорить. Мы должны его найти. О, мне холодно…

Август вошел с лекарством для Кристины. Она вдруг сказала мужу:

— Ганс его видел. Мы должны выпроводить всех гостей… Надо убрать и прислугу, будем искать втроем…

— Она неожиданно потеряла рассудок. Не может смириться со смертью Генриха. — Август пытался прервать этот поток слов.