Митральезы Белого генерала. Часть вторая

— Готовьтесь, ваше благородие. Скоро вы будете выглядеть точно так же.

— Да неужели?!

— Здесь пустыня, господин лейтенант. Воды едва хватает для питья, отчего мытье становится невообразимой роскошью, а про стирку и говорить нечего. Сапоги, если их не сменить на более удобную обувь, в здешней жаре быстро угробят вам ноги.

— Все настолько плохо? — задумался офицер. — Нет, мы уже успели испытать определенные неудобства, но пока что мы справлялись.

— Неужели с вами не поделились опытом артиллеристы?

— Да, они говорили что-то подобное, но я, признаться,8 не придал этому большого значения. Тем более что едва мы присоединились к четвертой батарее, как Скобелев приказал арестовать на сутки её командира за беспорядок. Что, впрочем, совсем неудивительно, принимая во внимания внешний вид его подчиненных.

— Капитана Полковникова наказали за то, что батарея не успела выступить к указанному времени, — почтительно возразил Дмитрий, хорошо знавший эту историю. — И, к слову, совершенно напрасно. Они только-только получили новые орудия и зарядные ящики. Нехватка личного состава почти треть от штата, а тут еще пушки без колес оказались, пришлось переставлять их со старых. В общем, неудивительно, что они замешкались, но тут наш генерал беспощаден. А на форму, поверьте, он и внимания не обратит.

— Хорошо, я вас понял. Давайте лучше перейдем к делу. Итак, как вы, вероятно, уже знаете, в нашей батарее два скорострельных морских орудия и восемь митральез Барановского-Будищева. То есть, вашей конструкции. Расчеты составлены из моряков Балтийского флота и Каспийской флотилии. Ездовые приданы здешними артиллеристами. Сборная солянка из разных бригад. С гардемарином Майером вы, как я понимаю, уже знакомы. Вы с ним будете моими помощниками. Его превосходительство, по всей видимости, будет использовать наши пушки и картечницы в разных местах, а посему вам следует обучить гардемарина всему необходимому, чтобы он смог при необходимости действовать самостоятельно.

— Есть!

Глава 3

Хотя барон фон Левенштерн и не выслужил еще эполеты, он все же, как человек светский, а паче того – обладающий средствами, был принят в офицерском обществе. А потому его приглашение на торжество или проще сказать – «вечеринку», посвященную награждению, никто не проигнорировал. Жизнь в отдаленных гарнизонах вообще довольно скучна, а тут такой повод для веселья! К тому же в числе многочисленных недостатков курляндца совершенно отсутствовала жадность, и можно было быть уверенным, что на угощение тот не поскупится.

И в самом деле, импровизированные столы ломились от всего самого лучшего, что только могли предоставить здешние маркитанты. Сервировка, конечно, уступала, но дело было в походе и прекрасных дам вокруг не наблюдалось. Суровым же воинам было все равно из чего есть и самое главное – пить. А пили они как не в себя, а потому неудивительно, что через некоторое время стали заговариваться.

— Господа, — с пьяной развязностью провозгласил Майер. — Я предлагаю тост, за нашего героя – Эдгара!

— Сашка, ты пьян! — перебил его Шеман, тоже бывший в числе приглашенных. — Мы уже несколько раз за это пили.

— Тебе что, жалко? — изумился гардемарин и в два глотка вылакал содержимое своего стакана.

— Отчего же не выпить за хорошего человека, — прогудел сидящий с другой стороны стола сотник Таманского полка, и последовал его примеру.

— И то верно, — поддержал однополчанина Бриллинг.

— Будищев, а отчего вы не пить? — поинтересовался виновник торжества у скромно сидящего в сторонке кондуктора. — Вас что-то тревожить?

— Ну что вы, — улыбнулся в ответ Дмитрий и перевернул свой стакан, чтобы показать присутствующим несправедливость обвинения.

— Интересно, что там нынче в России? — с легкой тоской в голосе поинтересовался артиллерист поручик Берг. — Так давно никаких новостей не было.

Несмотря на свою немецкую фамилию, долговязый Берг, может был более русский, чем многие коренные великороссы. Впрочем, для фон Левенштерна он прежде всего – немец, и именно потому находился в числе приглашенных. Барон вообще постарался пригласить только своих. Единственные исключения – казачьи офицеры из Таманского полка, Будищев и Шеман, который, строго говоря, был финном.

— Вы так вздыхаете, будто у вас там невеста, — ухмыльнулся Бриллинг.

— Да, — простодушно отозвался поручик. — А как вы догадались?

Разговор только что шедший исключительно о прошедших и о грядущих боях и сражениях, немедленно переключился на дам. У кого-то в центральной России или на другом берегу моря остались возлюбленные, у других жены, у третьих разбитые сердца. Впрочем, последних было немного. Все-таки, большинство из гостей были довольно молоды.

И как это весьма часто бывает в мужском обществе, рассказанные истории с каждой минутой становились все похабнее и похабнее, вскоре скатившись к совсем уж неприличным историям, какие рассказывают друг другу только безусые юнкера, да пьяные вусмерть гарнизонные офицеры. Однако надо отдать должное присутствующим, повествуя о своих «победах» или забавных случаях, они никогда не называли имен своих пассий.