Митральезы Белого генерала. Часть вторая

— Есть у него небольшой прожект по поводу использования митральез. Хочет предложить вашему благосклонному вниманию.

— Нашел время, — поморщился полковник, не любивший прожектеров. — Дело хоть предлагает, или так?

— Как вам сказать, Антон Игнатьевич. Задумка вроде неплохая, да и много не потребует, а пользу может при удаче принести немалую.

— Зови, коли так. Послушаем.

Капитан кивнул и через минуту перед Вержбицким предстал Будищев, одетый против обыкновения в мундир и благоухающий вежеталем.

— Здравия желаю вашему высокоблагородию!

— Проходи-проходи, голубчик, — хитро улыбаясь, пригласил его полковник. — Экий ты сегодня, право слово, нарядный, посмотреть приятно. А то ведь обычно, прости господи, абрек абреком! Ну-ка, расскажи нам с Петром Васильевичем, что ты там надумал?

— Благодарю, ваше высокоблагородие, — почтительно отозвался Дмитрий и выложил на стол небольшой эскиз.

На нем была изображена повозка, на который был установлен пулемет на треноге и пунктиром указаны места для ящиков с пулеметными лентами. Рядом вид сверху с указанием сектора обстрела, а внизу указан вес повозки, как пустой, так и с грузом, ясно показывающий, что пары лошадей для перевозки будет вполне достаточно.

— Любопытно, — подслеповато прищурился начальник гарнизона, затем извлек из кармана пенсне и немного конфузливо водрузил его себе на переносицу.

— И давно ты это придумал?

— Давно, господин полковник.

— Что же раньше молчал?

— Никак нет. Я с самого начала именно такой вариант и предлагал, вот только армейские генералы меня и слушать не захотели, а на флоте такие телеги без надобности.

— Не захотели слушать, говоришь?

— Так точно. Для них митральеза, это что-то вроде пушки, а стало быть, нужен лафет.

— А для тебя это, значит, не пушка?

— Нет!

— А что?

— Средство поддержки пехоты в бою.

— И для этого ты хочешь, чтобы она была подвижной?

— Так точно!

— А эти, как их, треноги есть?

— Только одна. Но по ее образцу можно изготовить еще хотя бы три штуки. Тогда половина морской батареи будет стоять на стационарных позициях, а вторая сможет маневрировать во время боя, затыкая своим огнем в случае надобности прорехи в обороне или наоборот, прижимая обороняющегося врага к земле, давая нашей пехоте подобраться к нему поближе перед атакой.

— Дельно, — согласился Вержбицкий. — А что делать, если у противника такие штуки появятся?

— У текинцев вряд ли, — покачал головой Дмитрий, а вот если у немцев или еще кого, тогда кровью умоемся!

— И что тогда?

— Тут либо хороший стрелок нужен, чтобы не давать расчету вести огонь, либо давить артиллерией. Если огневая точка открыта, то шрапнелью, а если под крышей из бревен и грунта, только гранатами ковырять.

— Это же сколько снарядов понадобится, чтобы с четырех верст расковырять? — нахмурился полковник.

— Если с четырех верст – эшелон. Только надо не палить в белый свет как в копеечку, а подкатить в упор на прямую наводку и влупить так, чтобы только ошметки в разные стороны полетели!

— Куда же ты ее подкатишь, дурень! — возмутился Вержбицкий. — Твой же пулемет всю прислугу на тот свет отправит, пока они катить будут!

— А вот для этого, — ничуть не смутился Будищев, — на пушках, для прикрытия расчета должны быть щиты!

С этими словами он выложил на стол еще один эскиз с дальнобойным орудием образца 1877 года, на котором был закреплен склепанный из листовой стали щит. Причем, рисунок был настолько подробным, что на нем выделялись даже нарисованные заклепки, прорези для прицельных приспособлений и тому подобные детали.

— И это давно придумал? — испытующе прищурился начальник гарнизона.

— Давно!

— И генералом показывал?

— Так точно!

— Что сказали?

— Что не годится русскому солдату от врага прятаться!

Судя по всему, иного ответа полковник и не ожидал, отчего на его лице появилась горькая усмешка. Во время Кавказской войны Вержбицкий со своими подчиненными не раз и не два подвергался обстрелу, когда они выкатывали свои медные единороги на позицию, чтобы разрушить вражеские укрепления. Среди горцев было немало хороших стрелков, буквально расстреливавших из своих штуцеров русских артиллеристов, но они, невзирая ни на что, продолжали катить тяжелые пушки, теряя одного товарища за другим. А ведь оказывается, выход есть!

— Ладно, — нахмурился старый артиллерист. — Слава богу, у текинцев этих твоих митральез нет, и не будет, так что со щитами пока погодим.

— Ваше высокоблагородие, — заглянул к ним капитан Мельницкий, выполнявший обязанности начальника штаба отряда.

— Что еще?

— Прибыли туркменские парламентеры… ну, я вам докладывал!

— Вот оно что. Пусть подождут, не велики птицы, а вы, голубчик, тем временем кликните ко мне подполковника Щербину.

— Слушаюсь!

— Эх, не вовремя Михаил Дмитриевич уехал. Тут такое можно… — сокрушенно вздохнул Вержбицкий, после чего, как бы спохватившись, отпустил своих посетителей: — Можете быть свободными, господа.