Митральезы Белого генерала. Часть вторая

В прихожей они, как ни странно, тоже не задержались, а сразу прошли в тесную комнату, почти целиком занятые большим столом. Вокруг этого стола на грубо оструганных скамьях, прикрытых для сбережения начальственных задов чем-то вроде попон, восседали высшие чины экспедиции. Большую часть присутствующих Будищев знал, хотя нельзя сказать чтобы лично. Все-таки прапорщик – невелика птица, тем более недавно произведенный из унтеров. Только лицо молодого полковника Генерального штаба, сидевшего между Петрусевичем[48] и Вержбицким, показалось ему незнакомым. «Наверное, это и есть Куропаткин», — успел подумать Дмитрий.

— Ваше превосходительство! — попытался начать доклад Шеман, но нетерпеливый Скобелев остановил его.

— Проходите, господа, — сделал он приглашающий жест.

Поскольку места в комнате практически не оставалось и никто из присутствующих не сделал попытки подвинуться, моряки остались стоять у входа, продолжая есть руководство глазами.

— Завтра мы предпримем штурм Янги-кала, — продолжал Белый генерал. — Ваша батарея, лейтенант, будет распределена между тремя отрядами. Ваша задача поддерживать огнем атакующие колонны. Вам все ясно?

В принципе, задача была понятна. Маленькая крепостца Янги-кала и еще несколько кишлаков оставались последними пунктами перед Геок-тепе еще не занятыми русскими войсками. Во всех них укрепились довольно крупные силы текинцев, пользовавшиеся каждым удобным случаем, чтобы угрожать нашим отрядам. Жаркие перестрелки рядом с ними случались так регулярно, что на них уже не обращали особого внимания.

— Так точно! — вытянулся Шеман.

— А вам? — устремил на Будищева испытующий взгляд генерал.

— Поддерживать атаку будем только мы? — недолго думая спросил тот.

Видимо ситуация когда прапорщики задают вопросы генералам показалась присутствующим несколько необычной, отчего те заметно оживились.

— Не только, — усмехнулся в бакенбарды командующий. — С колоннами пойдут подвижные батареи. Кроме того, перед началом общего наступления Янги-кала обстреляют орудия двадцатой батареи.

Дмитрий знал, что так называемые «подвижные батареи» оснащены снятыми с вооружения устаревшими пушками. Тем не менее, в опытных руках, они являлись еще достаточно грозным оружием, тем более, что у текинцев не имелось и таких. Главным их недостатком была крайне низкая скорострельность. Пока собранные с бору по сосенки расчеты будут перезаряжать свои медные орудия, вражеские стрелки успеют перебить их. Но под прикрытием митральез, канониры смогут работать спокойно и тогда у обороняющихся нет шансов.

— Вот это хорошо, ваше превосходительство! — под всеобщие смешки с чувством сказал Будищев.

— Придерживаюсь того же мнения, — не без иронии отозвался Скобелев, но тут же согнал улыбку с лица и продолжил. — Однако у вас, господин прапорщик, будет несколько иная задача. Вы со своими боевыми колесницами будете приданы сотне Таманского полка подъесаула Коханюка. Задача – не допустить подхода подкреплений к противнику из Геок-тепе, а равно и отхода текинцев из Янги-кала. Это понятно?

— Так точно!

— Умрите, а не пропустите текинцев!

— Никак нет, ваше превосходительство!

— Что, никак нет? — не понял Скобелев.

— Врага не пущу. Умирать не стану, — пояснил свою позицию Дмитрий.

Если до этого ответы Будищева вызывали у начальства сдержанные смешки, то последнее высказывание вызвало просто дикий хохот.

— Вы только на него посмотрите, — вытирал слезы Петрусевич. — Умирать он не станет!

— Каков нахал! — вторили ему остальные, и только сам Белый генерал, да еще, пожалуй, Куропаткин оставались серьезными.

— Ступайте, прапорщик, — велел Скобелев, когда все немного успокоились.

Получив разрешение, моряки дружно отдали честь и, повернувшись через левое плечо, вышли вон.

— Стоило ли доводить приказ каждому прапорщику? — тихо спросил у генерала Куропаткин.

— Будищев не каждый, — криво усмехнулся Михаил Дмитриевич. — Кабы его митральезы были музыкальными инструментами, этот сукин сын затмил бы самого Паганини! Он по-своему весьма дельный офицер, но не слишком дисциплинированный. Однако, получив приказ от меня лично, в лепешку расшибется, а выполнит. Я таких людей знаю!

— Что же, поживем-увидим, — пожал плечами полковник, потом немного подумал и добавил с улыбкой. — На войне такие люди необходимы, но вот в мирное время…

— Это точно! — согласился с ним командующий.

Дорогу назад моряки проделали не сказав друг другу и пары слов. Оставшийся без завтрака Будищев размышлял на тему горячего чая с хорошим бутербродом, а Шеман просто молчал, скорбно поджав губы. Вокруг царила суета, бегали то туда, то сюда ординарцы, гарцевали казаки, унтера учили уму-разуму солдат, где-то вдалеке время от времени гремели выстрелы, то есть шла обычная лагерная жизнь.

— А пушки? — внезапно остановился Дмитрий.

— Какие пушки? — не понял вопроса лейтенант.

— Да наши, системы Барановского!

— И что с ними не так?

— Как раз с ними все так, — охотно пояснил прапорщик. — Они гораздо легче медных орудий в подвижных батареях, а стреляют не в пример быстрее. Все-таки унитарное заряжание это вещь!