Митральезы для Белого генерала

– Не знаете, кто он? – поинтересовался Будищев, стаскивая с головы кепи.

– Кажись, Федотов, ваше благородие. Из горной батареи. Царство небесное новопреставленному воину!

– А это что? – ахнула Люсия.

К всеобщему удивлению, следующей жертвой войны оказалась женщина. Густые волосы цвета воронова крыла ее были распущены и закрывали лицо, но вздумавший поправить прядь солдатик так и отшатнулся в сторону, когда увидел гримасу ненависти, исказившую черты, возможно, прежде не лишенные привлекательности.

– Ведьма! – перекрестился сапер. – Как есть ведьма!

– А вот ее метла, – хмыкнул Будищев, подобрав палку с привязанной к ней половинкой ножниц.

– Это что же, – удивился кто-то из солдат, – оружие ейное?

– Если эдакой пакостью в брюхо пырнут – мало не покажется! – наставительно заметил фельдфебель, искоса поглядывая на офицера.

– Это точно, – согласился он, отбрасывая в сторону импровизированное копье. – Одно непонятно, кто стонал?

– Что?

– Вы сказали, что из кучи убитых доносился стон.

– А ведь верно, – озадачились солдаты.

– Очевидно, звуки издавала женщина, – сказала Люсия, с явной жалостью наблюдавшая за текинкой. – Похоже, она еще жива.

– Могет быть, – задумался Богачев. – Баба она завсегда крепче мужика!

– Особливо если ведьма! – опасливо добавил сапер.

– Ее надо срочно доставить в госпиталь! – строго заявила сестра милосердия, но наткнувшись на сразу посерьезневшие лица солдат, осеклась.

– Оно, конечно, так, – задумчиво протянул Богачев, вопросительно поглядывая на прапорщика.

– Тащите, – махнул он рукой. – И госпожа Штиглиц пусть с вами идет, а то мало ли.

– Благодарю, – сухо кивнула баронесса и хотела уже последовать его совету, но потом остановилась и, немного помявшись, сказала на прощание: – Желаю вам найти своего друга… живым.

Едва договорив, она повернулась и побежала вслед за солдатами, несшими без особого, впрочем, бережения, раненую в госпиталь.

– Вашбродь, – немного нерешительно обратился к Дмитрию Богачев. – Тут такое дело…

– Что еще?

– Сказывают, текинцы, чтоб им ни дна, ни покрышки, кого-то из наших с собой уволокли.

– Кого именно?

– Да кто же его знает… может, и Федора вашего.

– Типун тебе на язык! – разозлился Будищев. – Или не знаешь, что лучше уж в бою быть на куски изрубленным, чем к этим живодерам попасть?

Надо сказать, что такая мысль уже неоднократно приходила в голову и самому прапорщику, но он усиленно гнал ее от себя. Но вот теперь, когда ее озвучил Богачев, ужасная перспектива показалась ему не просто реальной, а единственно возможной, и от осознания ее хотелось выть волком. И все же он не переставал надеяться, снова и снова обходя отбитую у врага позицию в поисках пропавшего товарища.

Удачная вылазка привела защитников Геок-Тепе в состояние совершеннейшей эйфории, почему-то совершенно уверившихся, будто им удалось в ночном бою перебить едва ли не половину русского отряда. Обрадованные текинцы выскочили на стены и принялись выкрикивать оскорбления своим противникам, перемежая их неприличными жестами.

Первым это непотребство заметил капитан Полковников, снова вступивший в командование четвертой батареей после гибели Мамацева. Не тратя времени даром на получение разрешения от начальства, он приказал развернуть орудия и обработать наглецов шрапнелью.

– Так их, Петр Васильевич! – восторженно воскликнул поручик Томкеев, наблюдая, как над стенами древней крепости вспухли разрывы снарядов. – А то радуются, сукины дети…

– Ничего, пусть порадуются, – усмехнулся в усы капитан. – Помяните мое слово, недолго осталось!

– Вы думаете?

– Хотите пари? – вопросом на вопрос ответил Полковников.

– Нет уж, увольте, – засмеялся поручик. – Вам и в карты черт ворожит, а уж тут и говорить нечего. Тем паче что я и сам думаю схожим образом. Не может быть, чтобы Михаил Дмитриевич оставил подобную дерзость без ответа.

И в самом деле, скоро прибежал посыльный из штаба с приказанием от командующего всей артиллерии, кроме нескольких горных орудий и ракетных станков, выйти из лагеря и занять позиции перед так называемыми «Великокняжескими Калами». Это была группа небольших отдельных укреплений, лежащих в пятидесяти саженях от основной цитадели Геок-Тепе. Великокняжескими их нарекли еще во время неудачного похода генерала Ломакина, а почему – уже никто толком не помнил.

Следом за пушками в поле стала выходить пехота, а за ними несколько сотен казаков и эскадрон тверских драгун. Стало ясно, что готовится штурм.