Митридат

Лаодика перестала вытирать сына полотенцем и заглянула в его чистые голубые глаза. Все же как он похож на отца и на нее! Как величаво держится. Вот что значит царская кровь!

– Ты рад, что вновь обрел свою мать?- любуясь сыном, спро сила царица.- Ты не держишь зла на меня?

Вместо ответа Митридат заключил Лаодику в объятия такие крепкие, что у нее перехватило дыхание.

«А он и впрямь необычайно силен!»- восхищенно подумала царица.

* * *

За ужином Лаодика сидела напротив Митридата, продолжая осторожно расспрашивать его:

– Ты помнишь своего брата?- Митридат утвердительно кивнул, жуя айву.- Во дворце ему дали прозвище Добрячок. Забавно, правда? Вот он обрадуется твоему возвращению.

Затем Лаодика упомянула о сестрах Митридата.

– Признайся, Митридат, ты наверно уже не помнишь, как они выглядят? Вероятно, забыл даже их имена?

Митридат отложил сладкий пирог и взглянул на мать, что-то припоминая.

– Мою старшую сестру зовут Лаодика. Я помню, как она учила меня читать,- неторопливо вспоминал Митридат.- Другую сестру зовут Антиоха, она была любимицей отца. Всегда такая веселая! Следующая по возрасту идет Статира. С ней мы часто ссорились, и она царапала меня ногтями, как дикая кошка.- Митридат улыбнулся.- Потом идут младшие сестры- Роксана и Ниса.

Обе похожи на отца, особенно Ниса. Я не ошибся, мама? Лаодика смахнула с глаз слезы и с улыбкой кивнула:

– Все верно, сын мой. Ты не ошибся. Завтра ты увидишь брата и сестер.

Митридат снова принялся за еду, таких вкусных яств ему не приходилось пробовать в своих скитаниях. Он с жадностью поглощал все, что стояло перед ним на столе. Съедал и то, что приносили на подносах молодые рабыни, бросавшие на юношу, уплетавшего за обе щеки, любопытные взгляды. Выпив три полные чаши виноградного вина, Митридат слегка захмелел, у него на щеках загорелся яркий румянец.

Высохшие волосы завились у него пышными кудрями. Глаза блестели от обильных возлияний, отчего бывший беглец преобразился, будто распустившийся цветок.

Лаодика пожирала сына восхищенным взглядом. Такой сильный и красивый! Сомнения больше не мучили царицу: конечно, это ее Митридат. Иначе и не может быть. Вот только Гистан отчего-то не разделяет ее радости: маячит со своим хмурым лицом!

– Ступай прочь, Гистан,- сказала евнуху Лаодика. Гистан неохотно подчинился.

– Выпьем еще вина, сын мой, и возблагодарим богов, соединивших нас вновь назло нашим врагам.- Царица подставила свой кубок виночерпию.

Подставил и Митридат свою чашу под струю янтарного вина. Это вино- не чета той кислятине, что доводилось ему пить в бедных хижинах пастухов и охотников.

– Я не раз мысленно просил Ахурамазду помочь мне вернуть

ся в Синопу,- признался матери Митридат, осушив свою чашу,- но я не предполагал, что Светлый Бог сделает это таким образом. Лаодика отставила недопитый кубок, взглянув на сына с неудовольствием.

– Так ты молился в горах этому дикому богу, позабыв наших эллинских богов?! Стыдись, Митридат! Ты потомок македонских и сирийских царей, не пристало тебе взывать о помощи к божеству варваров.

– Тирибаз говорил мне, что по отцу мой род восходит к знатному персу Отане, сыну Сухры, который вместе с пятью сообщниками в давние времена помог Дарию, сыну Гистаспа, захватить персидский трон,- как бы в оправдание молвил Митридат, опустив глаза.- Поэтому я и молился божествам персов, поскольку понтийские цари- преемники царей персидских. Так рассказывал мне Тирибаз.

– «Про моих предков Тирибаз тебе, конечно, не рассказывал,- усмехнулась Лаодика.- А между тем именно мои предки некогда сокрушили царство Ахеменидов, на месте коего возникла обширная держава Селевкидов. Так чьи родоначальники выше и достославнее- мои или твоего отца?

Митридату не хотелось огорчать свою красивую мать, и он сказал, что ее предки выше и достойнее отцовских. Лаодика просияла.

– Я вижу, Тирибаз порядком забил тебе голову своими бреднями, сын мой,- говорила царица, провожая Митридата в его опочивальню.- Придет время, я поведаю тебе о твоем славном деде с моей стороны и об основателе династии Селевкидов, непобедимом Селевке Никаторе (что означает «победитель»). Разве может сравниться с ними какой-то Отана? Даже смешно говорить об этом!

Мать и сын, оба захмелевшие, остановились у дверей в опочивальню.

Лаодика пожелала сыну приятных снов, лаская кокетливым взглядом. Она опиралась на руку Митридата и не торопилась уходить. Запрокинув голову, царица несколько раз провела языком по своим открытым устам, призывая сына к поцелую.

Служанки, сопровождавшие царицу, смущенно опустили глаза.

Лаодика, заметив, что присутствие рабынь делает Митридата несмелым, раздраженно махнула на них рукой: «Уйдите!» Они бесшумно исчезли.

Светильник, стоящий на бронзовой подставке между двух колонн, вдруг замигал, масло в нем зашипело. Узкий коридор в его неярком свете стал более похож на склеп.

Лаодика запустила руку в юношеские кудри, мягко сближая его голову со своей. Ее грудь учащенно вздымалась.