— Второй Ушмаль, это такие бандиты, проиграли все свои деньги на Тризне по первому городу. А ваш муж… Он их выиграл. Это то самое серебро. Это он его добыл. И они его за это убили…
Лесса всхлипнула:
— Мне говорили, кто-то из Бессмертных там скончался.
— Да. Там много кто погиб. Пожар.
— Говорят, это не случайно…
— Возможно, — коротко ответила Томирис. — Поэтому мы и вас вывезли, чтобы вы не попали под удар.
— «Вы» — это кто?
— Кое-кто зовет нас «Четвертым Ушмалем».
— И что это значит?
— Возможно, это значит, что мы не хотим оставаться Третьим…
— Так все это было не случайно?
— Скорее, мы воспользовались ситуацией.
— Почему вы не спасли его? — Лесса смотрела на нее огромными влажными глазищами.
Томирис вспомнила, что это именно она начала финальный бой, а потом выпустила Красотку из Клетки, чтобы спасти Мазая. Но этого оказалось недостаточно.
— Мы просто не успели… Прости!
Женщина с ребенком отвернулась — трижды возведенный Ушмаль лежал внизу под ее ногами и мог видеть все, но эти слезы были только ее.
Наконец Лесса вытерла глаза, приласкала спящего сына.
— Я так боялась, что он просто сломался, что бросил нас… — прошептала она.
— Это не так, Лесса, — возразила Томирис. — Он сделал все, что мог.
— А вы? Вы что-то смогли?
— Ну… Один из Бессмертных пал, другой банкрот, его падение — вопрос времени. Наверху освободилось два места, и мы их займем. Надеюсь.
— Так зачем все это? Что изменилось?
— Да пока ничего, пожалуй. Но твой сын жив и теперь уроженец Ушмаля. И, может быть, однажды именно поэтому наших первенцев перестанут приносить в жертву на алтарь семейного очага.
И они вместе пошли вниз по лестнице к подножию Храма.
Тем временем Красотка, выбравшись из города по мусорному каналу, по шею в воде, под пеленой огромного пожара, пересекла наконец джунгли Дельты и вышла на бесконечные серединные равнины. Светящуюся краску с ее кожи смыли тропические дожди. По пути она разорила несколько чужих кладок, поймала и съела не в меру наглую обезьяну и теперь была сыта. Дул свежий ветер с одуряюще горячим ароматом степи. Запах города уже забывался, как и таяла память о постоянных боях и ярости, о двуногом малом собрате, умершем, потому что не мог больше бежать. Она забывала — у нее короткая память. То время прошло. Теперь у нее была ее жизнь.
Отсюда и до бесконечного горизонта.
Единорог и кофе (Анна Пейчева)
Телевизор заорал дурным голосом:
Необыкновенно радостные лица пользователей Разумной Ерихонки сменились на экране изображением таинственного космоса.
Далее телевизор показал представительного пожилого мужчину с поистине гусарскими усами.