Мю Цефея. Магия геометрии

Нас опять перекрутило. Я по-быстрому нарисовал орбиту, и мы понеслись вдоль горизонта, постепенно сбавляя скорость.

«Я думаю, что наша цель — внутри сферы, — решил я. — Предыдущий навигатор был мужчина, и он был один. Поэтому…»

«…Он влетел внутрь сферы, где корабль либо развалился сразу, либо попытался прыгнуть сам в условиях непросчитываемой нестабильности, после чего уже точно распался на куски», — подхватила Элина.

«Ищем червоточину», — решил я.

Но ее не было и через час, и через два. Тонкие цветные линии переплетались в белое сплошное марево, музыкальные ноты сливались в чудовищную какофонию, разрывающую уши — если бы их только услышать ушами.

«Компьютер! — просил я. — Найди проход!»

Машина, умная и быстрая, искала, но вероятностей было слишком много — они просто не обрабатывались программой. После очередного сбоя и перезагрузки, за время которой корабль летел мертвой неуправляемой тушей, компьютер неожиданно разразился натуральной бранью.

— Да из какого места у них руки растут? — сокрушался он о своих программистах. — Ну явно же переполнение буфера в ядре! Как — ну как, черт их дери? — не сделать обработку исключений в критичном месте?! На боевом сервере?! А если люди пострадают — как тогда?!

«Ну поправь сам».

— Не могу! Нет исходных кодов, плюс защита по уровню доступа. Лучше я не буду это трогать — и без того после перезагрузки каждый раз оказываюсь в новых координатах.

«Смещаешься по баллистической траектории?» — заинтересованно спросила Элина.

— Да.

«А если мы попробуем разогнаться и дойти до конца маршрута по инерции?»

— Два года, шестьдесят дней, двенадцать часов с незначительной в масштабе погрешностью по минутам. Не хватит ни питания, ни кислорода.

«А если выйти на границу сферы? Она-то близко».

«Ты что задумала?»

«Взломать белый шум».

— Три дня, — бесстрастно сообщил компьютер. — Два дня и восемь часов, если повысить ускорение до границы комфорта.

«Дай по границе терпимого. За день управимся?»

— Без вас и за полдня доберусь. Два и восемь, без обсуждения. Начинать?

«Да. И выполняй мои команды: ускорение рассчитать до физиологического предела…»

— Навигатор! — В голосе компьютера прорезались металлические нотки. Ну надо же, а ведь был таким мягким пластмассовым лапочкой. — Во-первых, капитаном являюсь я. Во-вторых, я лучше знаю, до какого предела я могу нагружать человека на борту. В-третьих, если решитесь самоубиться — выйдите из корабля. А пока вы внутри, наслаждайтесь полетом, читайте Азимова и изучайте человеко-машинные интерфейсы. В случае непреодолимости суицидальных интенций предлагаю рассмотреть возможность создания дополнительного человека в целях формирования оперативного резерва.

Я опешил.

«Это что еще за хамство?..»

Но тут ускорение вдавило меня в мягкую стенку кенгуриной сумки, а перед внутренним взором возникла фигурка зеленого робота, похожего на мусорный бачок, с табличкой «Сарказм» в манипуляторе. И гиперссылка, как водится, на «Алгебру человечности» Расмуссена.

Через двое суток я знал ее назубок. Особенно понравился пассаж про то, что юмор и нарочитая грубость успокаивают людей-операторов, которые начинают ощущать вычислительную систему еще одним членом экипажа, «человеком», подобным им самим. Идея хорошая, но на практике просто начинаешь считать программистов сволочами.

Еще через восемь часов нас бросило сквозь границу.

Мир вокруг ревел. Белизна линий выжигала сознание и душу, а тело сотрясал вой и грохот — Элина передавала все, что чувствовала.

«Я тебя сломаю», — шептала она буре, и я чувствовал эту злость. Тонкой иглой она прошила сингулярность звука и света, и внезапно я услышал тонкую, чистую ноту, глушащую хаос вокруг.

Элина пела.

Ее голос развернулся в линию от прошлого в будущее, от границы сферы — в точку назначения, я поймал несущую частоту, усилил и послал нас вперед, кодируя модулирующим сигналом. Корабль дрожал; где-то в его недрах машины выполняли мою волю, укрепляя ее своей безумной, нечеловеческой логикой невозможного. Танец корабля становился все сложнее, узор трассы превратился в многомерное кружево, а потом мы сломались — сначала Элина, потом я. Нас тряхнуло, и мир перестал существовать.

Похоже, нас вытащил компьютер.

Потому что мы очнулись на орбите планеты земного типа, живые и вроде как невредимые. Звенел колокольчик — не тот, который при посадке, а другой, аварийный. Я долго не мог понять, что это. А следом я услышал другой звук и потратил еще время на то, чтобы узнать в нем женский плач.

Это была Элина.

Она лежала, скрючившись, абсолютно голая, возле СЖО и плакала. Я дал команду на высвобождение — сесть на планету корабль сможет и сам, — подполз к ней и обнял, зашептал, что все хорошо, мы живы, целы и я рядом. Не ахти какое утешение — но лучше, чем ничего. Наплевать, что голые.

— Егор! — плакала она. — Я трассу не слышу!

Я же обнимал ее и гладил ее волосы — самое большее, что я мог поделать.

Потому что сам видел лишь бесконечную тьму. Ничто. Нигде. Никогда.

Может быть, именно это случилось с навигатором предыдущего корабля: он перестал видеть из-за аномалии и не смог направлять корабль?