Мю Цефея. Переломный момент

В следующий раз они отправились уже в противоположную сторону — в самый конец темных лет, и там уже было гораздо страшнее. Но у Лисы был Пафнутий, которого она теперь таскала с собой во все экспедиции в заброшку.

***

— Куда едем? К самому краю? — спросил Игореха, разгоняясь по узкой асфальтовой дороге посреди леса. — За сутки до перехода невозможно никуда попасть. И сутки после.

— Давай… — Лиса скривилась от пульсирующей в голове боли. — Давай тогда за два дня, в пятницу вечером. Тут у пруда есть открытая сцена, мама тогда оставила меня соседке и пошла слушать скрипку и прощаться со старым миром. Она часто туда возвращается, даже меня один раз взяла. Говорит, там очень спокойно и тихо. И к дому близко.

— Лады, — стукнул по рулю Игореха. — Только я скрипку не люблю. Я пианино больше.

Машина разогналась, и после краткого мига потери сознания Лиса вновь увидела желтые листья и яркое синее небо предпоследнего дня в мутной пленке, застилающей глаза.

— Черт… — прошептала она, когда попыталась ухватиться за ручку дверцы и пальцы едва послушались ее — двинулись медленно, как во сне. Просверк боли ударил из головы по нервам вниз и до самых кончиков. Лиса втянула воздух сквозь сжатые зубы.

— Что там?

— Все в порядке. Полтора дня я здесь продержусь, — улыбнулась Лиса через силу. — Если только меня не сотрет переход. А сотрет, так и лучше даже. Ты сразу уедешь?

Они подъезжали к пруду, Игореха сбросил скорость, чтобы не побеспокоить людей, сидящих у сцены прямо на траве. Едва слышно было нежную мелодию. Он поморщился:

— Ну как можно скорее.

— Смотри, вон там у синей скамейки моя мама! — показала Лиса, когда они вышли из машины и Игореха помог Лисе устроиться на плетеном пуфике между киосками с хот-догами и кофе. — Ну, старая мама, из этого времени. Такая прикольная!

— На тебя похожа, — ляпнул Игореха, и, будь Лиса не такой слабой, получил бы по шее.

Он купил ей стаканчик с кофе. Лиса взяла его левой рукой, чтобы не показывать, как сильно скрючило правую.

Скрипка пела нежно и тихо, даже тянуло в сон. Игореха потоптался, присел на корточки посмотрел в мутные глаза Лисы и положил ей руку на плечо:

— Ну, ни пуха тебе. Давай встретимся на прежнем месте, если тебе повезет.

— Я тебе дома записку оставлю, если повезет. Съезжу в легальное прошлое и оставлю.

— Она сотрется, — напомнил Игореха.

— Черт…

— Ну, найдемся.

Он встал, и в этот момент скрипка взвизгнула на такой высокой ноте, что собаки на три квартала окрест залились лаем. Лиса опрокинула на себя кофе и зашипела. Игореха резко обернулся к сцене.

На ней стояло три человека в белых костюмах химзащиты, как в больнице. Двое вглядывались в толпу, один что-то говорил скрипачке.

— Лис, — сказал Игореха, не отводя глаз от сцены. — Ты не пугайся, но это по нашу душу.

— Где? — Лиса приподнялась, чтобы увидеть сцену, и охнула. Один из людей на сцене смотрел прямо на нее. Она закопошилась, пытаясь подняться. — Бежим! Дай руку!

Игореха вдруг заколебался:

— Лис, а может сдаться? Подлечат тебя в больничке… — Он осекся, когда тот, кто заметил Лису, достал из-за пояса пистолет: — Чего валяешься, давай вставай!

Ноги еще слушались, и это было прямо совсем вовремя. А слабость всегда можно переупрямить. Они побежали к оставленной у пруда машине, но люди в костюмах бежали им наперерез.

— Мама! — вскрикнула Лиса, и Игореха даже испугался за нее, но она показывала вперед — там среди переполошенных зрителей этого времени яркими птицами будущего выделялись трое: мама Лисы в своей алой кожаной куртке и два высоких азиата с подведенными глазами в золотистых облегающих комбинезонах. — Мам!

Мама ее услышала — на лице вспыхнул ужас.

— Тебя отпустили? — ахнула она. — Так быстро?

— Мам, задержи их, пожалуйста! Потом расскажу!

— Алиса, нет! — Она даже отпрыгнула от Лисы. — Во что ты влезла! Не трогай меня!

Уже все трое преследователей бежали к ним, и Лисе ничего не оставалось, как потащить Игореху дальше к машине. Она обернулась, только чтобы увидеть, как три райские птицы бегут в противоположную сторону к припаркованному на газоне розовому лимузину.

— Вот б… — начал Игореха, но закашлялся. Он был в неважной спортивной форме. Они проскочили мимо сцены, и Лиса встретилась взглядом со своей мамой из прошлого. Глаза у той расширились, как будто она могла — узнать.

В этот раз оборачиваться она не стала, но это сделал Игореха. Машина была уже близко.

— Садись, — прорычал он, одним движением проникая за руль, так быстро, словно он не открывал-закрывал дверцу. Лиса свою даже не успела захлопнуть, когда они рванули.

— В заброшку! — выдохнула Лиса и только тут почувствовала знакомый разряд боли, пронизавший все тело до самых ступней. Она попыталась согнуть колено, но оно послушалось неохотно. Все, что она могла сказать, — «спасибо». Что не минутой раньше.