Мю Цефея. Шторм и штиль (альманах) (СИ)

Если сюжет сохраняется — и технический прогресс уходит дальше, то авторы вынуждены либо относить его в прошлое (и вот мы видим альтернативную реальность стимпанка), либо делать все более сказочным. Тут показательная «технологическая деградация» цикла «Звездных войн». То, что начиналось с претензией на космооперу и какую-то прогностику, за три десятилетия выродилось. Джедай 70-х — это летчик-космонавт с лазерным мечом. Но сейчас имеем а) моралистическую сказку, б) попытки любой ценой держаться за старые образы (потому технический прогресс там буквально стоит на месте или вообще есть регресс), в) использовать сюжеты, показавшие себя в кино ХХ века. Поэтому «Изгой-1» — приукрашенная битва авианосных соединений, а «Хан Соло» — вестерн чистой воды.

Космоопера, как более широкий жанр, продолжает изменяться и приспосабливаться. Если экранизацию «Звездного десанта» (1997) Роберта Хайнлайна иначе чем ретрофутуризмом не назовешь, то сериал «Пространство» (2016) — попытка инкорпорировать в старый сюжет новые допущения (вроде глобального эволюционизма), новые представления о космических перелетах.

Можно сформулировать промежуточный вывод: есть некая грань воображаемого, которая позволяет предельно раскрывать возможности героя — как его представляют авторы.

В мире «Полдня…» — допущение о существовании нескольких человекоподобных обществ на множестве планет — не просто допущение, но шаг в сторону фэнтези, уж слишком невероятно все. Достаточно сравнить с «Ожерельем миров Эйкумены» Урсулы Ле Гуин — там на каждой планете человечество было генетически подогнано под местные условия.

Но показать моральные дилеммы человека социализма братья Стругацкие могли только с людьми. И прогрессор — это советский человек «с бонусами развития». С 1980-х — советский проект стал уходить из общественного сознания — потерял смысл и «Полдень XXII век». Сейчас есть десятки вариантов продолжения «Обитаемого острова» или «Жука в муравейнике», бо́льшая часть из которых вполне ретрофутуристична. Оказалось интереснее разбираться с последствиями ядерной войны на далекой планете Саракш, писать бесконечные вариации «середины тоталитарного ХХ века», чем анализировать причины кризиса социализма.

То есть надо совместить «твердость» фантастики и технический прогресс — на одном графике. Но для этого требуется шкала фантастичности авторской выдумки.

Она существует.

* * *

Представим, что вокруг оси — нашей реальности — есть как бы кольца Сатурна, это все более сказочные вариации выдумки.

Первое кольцо — это игры с событиями, уже определившими нашу реальность. «Альтернативка» начинается с политических и военных допущений, позволяет играть на эффекте сходства-отличия иного мира от нашего. Но чем дальше в прошлое мы отодвигаем «точку изменения», тем больше приходится выдумывать — альтернативную культуру, историю, какое-то иное военное дело, даже биологию. В итоге получаем совершенно иной мир, который читателю скорее скучен — ведь надо серьезно учиться, чтобы разобраться во всех тамошних тонкостях.

Следующее «кольцо» — не просто изменение в ходе событий, но в законах, которые их определяют. Тут открывается громадное количество допущений, которые характерны для научной фантастики: путешествие во времени, в пространстве, создание новых материалов и машин, перенос сознания и т. п. Поначалу надо соблюдать только всего два условия: во-первых, слабый антропный принцип (законы природы, которые задает автор, не должны запрещать существование человека), во-вторых, новые изобретения и открытия не должны радикально противоречить уже существующим научным знаниям.

Ученый, открывший принцип путешествия во времени и показанный автором в самой прозаической обстановке, требует куда большего отступления от нашей действительности, чем самое радикальное изменение хода Наполеоновских войн.

Разнообразие подобных выдумок ограничено по важнейшему показателю: мир должен оставаться равнодушным к человеку. НФ исходит из предпосылки, что вселенная абсолютно независима от нас. Но как доведенная до предела альтернативная история — чужда и неинтересна, так и доведенная до предела развития наука — уже не про людей и, соответственно, не про читателей.

Поэтому следующий шаг, выход в следующее «кольцо» порождает мир, который существует только для человека. Как этого добиться? Фэнтези начинает с того, что привязывает свойства мира к человеческим страстям. Люди становятся единственной мерой вещей в создаваемой вселенной. А количество шестеренок и бластеров — совершенно не важно.

Фэнтезийные допущения можно разделить на три уровня «недостоверности».

Первым идет узнаваемый мир, в который авторской волей просто добавлена магия. Необычный талант персонажей, который не может иметь объяснения, но существует и позволяет им действовать.