Мюнхен 1938: падение в бездну Второй мировой

Чехословацкий посланник в Варшаве Славик сообщал в Прагу о позиции Польши, изложенной ее министерством иностранных дел на пресс — конференции 22 сентября: «а) Польша приветствует развитие ситуации. Долой эру Локарно. В будущем дела восточной Европы не будут решаться без Польши; б) начинается эра реорганизации новой Европы. Судетская проблема разрешена. Годесберг может решить венгерские и польские претензии (во время встречи с Чемберленом в Годесберге Гитлер внес также предложение об удовлетворении требований Венгрии и Польши). Польша желает получить Тешин, скрытно угрожает fait accompli; в) На втором этапе будет решена проблема Словакии. Польша бы теперь реализовала претензии на польские этнографические территории Чадца, Орава, Спиш и Яворина. ж) Чехофильские статьи конфискуются. Давление на прессу усиливается. Самые невинные нападки на Германию под запретом»[141]. По словам Славика, Владислав Сикорский, лидер оппозиции в Польше, заявил ему, что оппозиция «сделает все возможное, чтобы положить конец маневрам министра Бека, который не только сконструировал польско — немецко — венгерский фронт, но всеми средствами толкает Польшу на войну вместе с Германией»[142].

В сложившихся условиях Бенеш пытался улучшить взаимоотношения с Польшей, пойдя на территориальные уступки ей, для чего подготовил личное письмо польскому президенту Игнаци Мосьцицкому, доставленное тому 26 сентября. Славик, принятый президентом, в беседе с ним подчеркнул, что «вопрос может быть, безусловно, обсужден, независимо от вопроса о немецком и венгерском меньшинствах»[143]. Ньютон посоветовал Крофте 27 сентября прекратить всякие дипломатические маневры и немедленно начать переговоры с Польшей об уступке ей территорий с большинством польского населения[144]. В тот же день Бенеш получил ответ польского президента на свое письмо, в котором улучшение польско — чехословацких отношений связывалось с решением вопроса о польском меньшинстве в ЧСР путем территориальных уступок Польше со стороны Чехословакии[145].

29 сентября польский посланник в Праге Казимир Папэ настаивал в беседе с Крофтой, чтобы Чехословакия освободила от своего присутствия районы с большинством польского населения[146]. 30 сентября министр иностранных дел Польши Юзеф Бек направил письмо Папэ с инструкцией передать чехословацкому правительству ноту, которую он назвал ультиматумом и которую следовало «любой ценой вручить до 23 часов 59 минут сегодняшнего дня, так как срок данного ультиматума истекает завтра, 1 октября, в 12 часов дня». «Прошу не предпринимать какой — либо дискуссии по вопросу содержания ноты, так как это требование является безоговорочным», — писал Бек[147].

В тот же день нота была вручена Крофте. В ней выдвигалось требование в течение 24 часов эвакуировать чехословацкие войска и полицию с территории, указанной в ноте, и окончательно передать эту территорию польским военным властям. Польское правительство ожидало «недвусмысленного ответа» чехословацкой стороны до 1 октября и заявляло, что в противном случае оно «будет считать чехословацкое правительство единственным ответственным за последствия»[148].

Бенеш в телефонных разговорах с Ньютоном и Делакруа в 9.00 и 10.00 1 октября обратился к английскому и французскому правительствам с просьбой, раз уж Чехословакия приняла Мюнхенское соглашение, защитить ее от диктата Польши и угроз нападения на ЧСР. «Поляки хотят сначала оккупировать, а потом уж вести переговоры. Территории, которые они хотят занять, это преимущественно области с польским большинством, но есть и с чешским большинством… Британское правительство должно потребовать от Варшавы, чтобы поляки остановились, не нападали и вступили в переговоры. Невозможно выполнить в течение 24 часов то, что поляки требуют. Если великие державы допустят, чтобы были одобрены такие действия, то это будет означать конец Европы»[149], — заявил Бенеш. Предприняло ли что — либо английское правительство, неизвестно, Бонне же провел два слабых демарша перед Варшавой. Западные державы в очередной раз предали Чехословакию, несмотря на их мюнхенские обещания гарантировать ее новые границы. В 13.00 1 октября Крофта передал польскому посланнику в ЧСР ноту, в которой сообщалось о принятии требований польского ультиматума от 30 сентября[150]. 2 октября чехословацкое правительство дало согласие на создание экспертной комиссии по делимитации чехословацко — польской границы. Польская армия начала занимать ультимативно потребованные территории Чехословакии.