Мюнхен

Что бы мне хотелось от вас, пан доктор… Благоразумия. Вот уже несколько месяцев идут бои в Испании. Испанские патриоты подняли мятеж против международной банды, захватившей там власть. Они вновь восстанавливают законность и порядок. А «Демократическая газета» упорно обзывает законных представителей Испании мятежниками. Позвольте спросить, что это еще за мятежники? Франко — испанский генерал, патриот, пан редактор! Франко спасет Испанию! И это не только моя личная точка зрения, пан редактор! Такого же мнения и пан доктор Прейс, от которого ваша газета зависит материально. Так же оценивает эти вещи пан Страговский, епископ, член правления вашего дутого акционерного общества. Так же думают господа из лагеря аграриев и все прочие люди в республике, сохранившие трезвый ум. А вы бубните: «Мятежники, мятежники!» Это оскорбление генерала Франко, оскорбление Муссолини, пан редактор. Тем самым вы оскорбляете и Германию, пан редактор, которая, как и Италия, симпатизирует Франко. Вы проводите внешнеполитическую линию, которая расходится с официальной политикой. Ян Масарик является членом комитета невмешательства! Есть решение не вмешиваться в испанские дела и тем самым сохранить мир в Европе. К этому стремится Англия, а также Франция. Господин Блюм выступает за невмешательство. Все это определяет и нашу позицию. Тем не менее вы превозносите малейшие успехи интернационалистов. Франко называете фашистским путчистом. Мы этого не потерпим! Вы поняли, пан редактор?

— Пан директор, — заговорил Ян, — если вы желаете услышать ответ, я вам скажу. Мятежником является тот, кто выступил против законного правительства.

— Это коммунистическая болтовня, пан редактор! Чехословацкие коммунисты тоже поехали в Испанию, чтобы с оружием в руках бороться против Франко, хотя объявлена политика невмешательства. Характерно, что их воинская часть называется интербригадой.

— Эти люди являются добровольцами!

— Однако когда в Испанию едут итальянские и немецкие добровольцы, вы изволите гневаться.

— Немцев и итальянцев с оружием и самолетами туда посылают их правительства. Следовало бы и нам послать в Испанию пушки, но только испанскому правительству, имеющему право их покупать. В Испании решается и наша судьба.

— Пан доктор, я не приглашал вас агитировать меня. Я не хочу слышать о том, что положение Испании аналогично нашему! Чего доброго, вы скоро начнете сравнивать нас с эфиопами! Просто необходимо изменить тон вашей газеты, изменить его по отношению к Германии, понимаете? Я не представляю, что будет, если наши постоянные нападки вызовут возмущение германского правительства. Да-да, мы ведем себя так, словно находимся на службе у Москвы, пан доктор! Это становится нетерпимым. Мы не были и не будем плацдармом большевизма в Европе! А в Испании для нас вообще ничего не решается. Это только коммунисты запугивают легковерных. У нас, слава богу, Коминтерн не стоит у власти. И если вы думаете, что в газете, издаваемой на наши деньги, вы можете делать все что вам заблагорассудится, то вы заблуждаетесь! Вы не настолько сильны, пан доктор! У нас имеется немало доказательств ваших грехов, так сказать, личных слабостей! Как старых, так и новых! Будет достаточно предоставить их в распоряжение определенных органов печати, и с вами будет покончено, пан доктор.

— Это шантаж, пан директор! — спокойно ответил Ян.

— Шантаж? — вскрикнул Аммер. — Это приказ!

— Мне не известно, чтобы договор предусматривал получение от вас приказов.

— Договоры можно быстро расторгнуть.

— Я это знаю, — усмехнулся Ян. — Однако вашему совету я не могу последовать. Я могу вас только обвинить! Я не являюсь вроде бедного Кошерака экономистом, но мне известно, что происходит в нашей экономике, и не только на «Шкодовке», пан директор. Вы продались гитлеровским сталепромышленникам еще до кризиса. А во время кризиса? Рабочим предоставляют месячный неоплаченный отпуск. В Яблонецком, Либерецком и Фридлантском районах вы закрываете текстильные и стекольные предприятия.

— Ага, — перебил Аммер. — «Ни одного человека с завода, ни одного геллера из зарплаты» — это нам знакомо…

— Почему вы агитируете в пользу Генлейна, пан директор? Ведь у вас ни в чем нет недостатка.

— У вас тоже!

— Но мы все видим, а вы не хотите видеть! Ничего не хотите! Вы, видимо, приветствуете то, что Гитлер занял Рейнскую область и объявил всеобщую воинскую повинность. Я знаю, что вас не взволновала японская агрессия против Китая, а о своем отношении к Эфиопии вы сейчас только сказали. В Испании фашисты испытывают свои самолеты и танки для будущей войны, а вам не желательно, чтобы мы называли Франко мятежником. Завтра Гитлер захватит Саар, послезавтра — Австрию, а затем на очереди окажемся мы.