Мюнхгаузен, История в арабесках

- Магический портной, которого мы привлекли к себе в помощники, возразил Кернбейсер. - Сатанинский парень (прости мне, господи, мои прегрешения и эти слова)! У него больше власти над демонами, чем у нас обоих, вместе взятых; он так их честит и приводит к резону, что сердце радуется. Дюр должен был нам помогать и велел сообщить, что явится сегодня. Господь осенил ему душу самым поразительным образом и вооружил необыкновенными силами; он стоит в центре явлений и видит оттуда радиусы, расходящиеся к периферии, где они образуют шелуху, кору и форму так называемого внешнего мира, над которым витают небесные облака, как ищущие и любящие матери. Эти последние стремятся мелким дождем проникнуть в центр, чтобы небеса и существа слились воедино, взаимно растворившись и соединившись навеки, и...

- Да не болтай же столько, Кернбейсер, - прервал его Эшенмихель, - я из-за твоей трескотни не слышу, что говорит эта рохля, а она только что начала рассказывать внутренним языком про тайну светопреставления.

- Я же должен описать Дюра Мюнхгаузену! - воскликнул вяло, но с раздражением Кернбейсер.

- Ты всегда мешаешь моему вдохновению. Теперь созерцание нарушено, силы подорваны и я больше никуда не гожусь на весь день. Вы не встречали по дороге Дюра?

Я только что собрался ответить отрицательно, как вошел извозчик и спросил, что делать с мертвым человеком, найденным на дороге. Я попросил Кернбейсера отвести какое-нибудь помещение для моего подопечного. Он охотно согласился, вышел со мной и с извозчиком, чтобы помочь нам, но, увидев человека, который лежал замертво, в отчаянии всплеснул руками и крикнул:

- Да это же Дюр! Да это же Дюр! Да это же магический портной! О небо, опять мне приходится узреть тебя в этом состоянии, Дюр! Видите ли, у этого удивительного человека есть одна-единственная слабость, - продолжал он, обращаясь ко мне. - Он напивается через день, чему, впрочем, виною его чувствительная нервная система. В таком состоянии он не может использовать свои редкие магические таланты, и, таким образом, половина его жизни потеряна для высшего мира. О, Дюр! Дюр! Дюр! Но что поделаешь! Снимите его с коляски и положите на солому, пусть проспится.

Магического портного, которого я, ничего не подозревая, доставил из придорожного оврага в главную квартиру духов, водворили в сарай; я же вернулся к чудотворцам. Вскоре затем мы сели обедать без всяких предварительных чудес.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА Гергесинец. Внутренний язык

В этом первом обеде кроме домочадцев принимал участие человек с дикими глазами, про которого я слыхал, что он по профессии бесноватый и время от времени хрюкает. Это было вполне естественно, так как в нем засел один из бесов, которые некогда вошли в гергесинских свиней. Во время короткого пути, который бес проделал в этом обиталище до озера, куда тогда бросилось стадо, ему так полюбилась свинская жизнь, что он по временам продолжал испускать соответствующие звуки. Кроме того, он требовал свиного корма, в особенности дробленого ячменя.

- Но мы ему не даем, и он должен есть обыкновенную пищу, отчего он часто жалобно ревет и дергается, - сообщил Кернбейсер.

- Я слышал от него удивительнейшие откровения, - сказал Эшенмихель голосом ясновидца. - Только время для этих сообщений еще не пришло.

- Как вы себя чувствуете сегодня, Похгаммер? - спросил он одержимого.

- Пока еще недурно, г-н доктор, - ответил тот вежливо и голосом обыкновенного человека, - к сожалению, это ненадолго, он уже слегка клокочет под ложечкой; что-то ему опять втемяшилось в голову... ай... он поднимается... он сидит в глотке... ой! ой! ой!

Он захрюкал и в то же время кричал резким голосом:

- Отрубей! Ячменя! Отрубей! Ячменя!

Эшенмихель молился, Кернбейсер заговаривал гергесинца бессмысленными виршами, а остальные сотрапезники спокойно продолжали есть, так как подобные явления вошли здесь в обиход и никто больше не обращал на них внимания.

В это время вошел слуга, которого я видел во дворе, и сказал:

- Дюр проснулся и просит пить.

- Скажите, пожалуйста, какие барские замашки! - возмутился Кернбейсер. - Пусть сначала притащится сюда и исполнит свою работу, а там мы посмотрим.

- Да, пришли сюда магического и скажи ему, что гергесинец сегодня особенно расхрюкался, - добавил Эшенмихель. - О, небесные силы, какой мрак, должно быть, царит в преисподней. Спаси нас, господи, от пропасти, в которой ревет Астарот и Вельзевул описывает свои огненные круги!

Тут неуверенной походкой вошел магический портной; глаза у него были красные, и он облизывал языком высохшие губы. Кернбейсер и Эшенмихель поздоровались с ним за руку и предложили заклясть беса-гергесинца.