Мюнхгаузен, История в арабесках

- Кому же быть, как не кузнецу, который здесь бродит. Но я взялся за него вплотную и спросил его, знает ли он, что я - Дюр. Затем я бросил его на наковальню и принялся обрабатывать ему воздушные кости, пока он не смирился, не захныкал и не признался мне в своем злодеянии. Он уже чувствовал некоторое желание искупить грех, только место это, по его мнению, неподходящее для спасения: здесь, наверху, слишком пустынно, а ему нужно, чтобы было полюдней.

- Где он? - спросили уличные мальчишки.

- Я вам его покажу! - воскликнул магический, схватил самого взрослого из них за волосы и ткнул носом в наковальню. - Видишь его? - крикнул он.

- Вижу, вижу! - завопил мальчик, у которого кровь хлынула носом. Остальные, дрожа, тоже подтвердили, что его видят. Я видел его с самого начала, как только магический его назвал. Видел ли его сосед, я не знаю.

- Носом надо тыкать людей в наши ахитофельские [93], антихристианские времена, а то они зрячими глазами ничего не видят! - заорал магический.

Он приблизил ухо к наковальне, прислушался и крикнул:

- Хочешь пойти поискать себе квартиру? Итак, вперед! Ступай вперед! Живей вперед! В этом вам, духам, не надо перечить.

Магический вышел из кузницы, в экстазе размахивая руками и следя неподвижным взглядом за кузнецом, который летел вперед по воздуху. Стало так темно, что ни зги не было видно. Тем не менее я узрел кузнеца, когда ткнулся лбом о дерево, так как тут у меня из глаз посыпались искры, точно из-под молота.

Мы спускались все вниз по направлению к Вейнсбергу, мальчишки в качестве первых адептов убежали вперед. К счастью, благодаря темноте на улицах было мало народу, иначе вокруг нас несомненно собралась бы толпа. Недалеко от дома швеи магический крикнул изо всех сил:

- Ага, вот куда ты юркнул! - Подскочил к дому, вышиб дверь ударом ноги и уже стоял среди знамений и чудес, когда я несколько минут спустя вошел в комнату. Сосед, дрожа от страха, удалился.

Анна Катарина валялась на полу, крючилась, ахала и стонала. Магический стоял возле нее на коленях, потрясая перед ее носом сжатым кулаком, и орал:

- Разве я вам не предсказывал? Разве он только что не вселился в вас?

- Да, да, - хныкала швея. - Так и должно было случиться! Когда вы выставили дверь, он влетел мне в рот холодным ветром. Сжальтесь надо мной и освободите меня, а то он совсем сдавил мне сердце!

- И не подумаю, - ответил магический. - Я достаточно намучился, пока изловил эту собаку для господ докторов. Пусть сначала он у вас в нутре обратится к истинной вере.

- Этому не бывать! - завопил демон из швеи. - Я безбожный магистр, и таким я хочу жить и умереть!

Этот ответ поверг меня в величайшее изумление.

- Учитель, - сказал я портному. - Не упустили ли мы кузнеца по дороге? Выходит так, будто девица Шноттербаум приютила у себя не его, а своего покойного батюшку.

- Все это одни увертки! - вскричал магический. - Это дьявольское отродье способно менять краски по шестьдесят раз в минуту, лишь бы выкинуть какую-нибудь каверзу. Не магистр, а кузнец вселился в швею, и именно тот самый, из Чертовой Кузницы, который молотом убил своего подмастерья и бросил в бездонную трясину, где его кости и посейчас лежат в грязи и тине.

- О боже, - рыдала швея. - Неужели мне суждено приютить такого ужасного духа! Я надеялась отъехать на своем покойном родителе.

- Да, девица Шноттербаум, - сказал портной, помогая ей встать. - Против этого ничего не поделаешь. Кому черт на роду написан, тому он и достанется. Вероятно, вы согласитесь с тем, что отныне вам место только в заведении господ докторов Кернбейсера и Эшенмихеля.

Швея ответила грустно и в изнеможении:

- Так оно и есть. Пусть все пойдет так, как судьбе угодно.

Она собрала белье в узелок и подсыпала своей коноплянке корму на неделю. Затем она аккуратно разложила шитье по пакетам и передала их одному из мальчишек, приказав вернуть заказчикам и сказать, что она не сможет выполнить работу, так как в нее вселился демон.

Во время этих приготовлений вошли Кернбейсер и Эшенмихель, которым уже успели кое-что сообщить о происшествии. Дюр, стоявший при их появлении посреди комнаты, произнес спокойно и величественно, как Фальстаф, когда он является с Перси: "Вот вам демон!"

Мы с триумфом отвели девицу Шноттербаум в заведение и устроили экспромтом маленькое семейное торжество. Вскоре Дюр, шатаясь, отправился в сарай, который этот удивительный человек раз и навсегда облюбовал для жилья. Кернбейсер распорядился осветить его в честь магии пестрыми лампионами.

Счастливые, разошлись мы по своим постелям. Мы уже считали, что дело в шляпе, и только Эшенмихель сомневался, сделать ли ему духа католиком или лютеранином. Девица Шноттербаум корчилась всю ночь в страшных судорогах, но это нас не касалось, так как мы имели дело не с ней, а с ее жильцом.