Мюнхгаузен, История в арабесках

- Да, это какое-то проклятье, вечно целиться и никогда не попадать! воскликнул молодой человек. - Как мне ни трудно, а я постараюсь себя пересилить; ты же знаешь, что это у меня от покойной матушки. Но, как сказано, я буду сдерживаться, и ни одна дробинка не вылетит из этого ствола, пока мы будем с тобой врозь.

Старик попросил отдать ему ружье. Но молодой человек воспротивился этому, сказав, что без ружья ему не будет стоить никаких усилий бросить стрельбу и что это лишит его поступок всякой заслуги.

- Тоже правда, - согласился старик и направился обратно, не простившись вторично, так как первое прощание еще оставалось в силе.

Молодой человек постоял немного, поставил ружье на землю, заткнул ствол шомполом и сказал:

- Ну, теперь будет трудно выпустить заряд, а жаль, если он там останется.

Затем он снова перебросил ружье через плечо и направился к дубовой роще Обергофа.

Перед самым леском с узкой опушки вылетела с громким шумом крыльев и криком стая серых куропаток. С радостным восклицанием сорвал юноша ружье с плеча и крикнул:

- Вот я и покончу с зарядами!

Он прицелился и выстрелил из обоих стволов; птицы невредимо полетели дальше, а охотник, озадаченный, посмотрел им вслед и сказал:

- На этот раз я думал, что попаду, но теперь я действительно постараюсь себя пересилить, - и он продолжал свой путь через рощу по направлению к Обергофу.

Войдя в двери, он увидел в просторной, высокой горнице, занимавшей всю середину дома, Старшину, сидевшего за обедом вместе с дочерью, работниками и служанками. Он любезно поздоровался своим звонким приятным голосом. Старшина посмотрел на него внимательно, дочь с удивлением, а что касается работников и служанок, то они совсем не взглянули на него, а продолжали есть, не поднимая глаз. Охотник подошел к хозяину и спросил его, как далеко до ближайшего города и как туда пройти. Сначала Старшина не понял странного выговора незнакомца, но дочь, которая не спускала глаз с юноши, помогла ему расшифровать смысл, и тогда Старшина дал точные указания. В свою очередь охотник понял его только после троекратного переспрашивания и, таким образом, выяснил, что до города ведет тропинка, которую нелегко найти, и что ходьбы туда будет добрых два часа.

Полуденная жара, вид чисто накрытого стола и голод побудили охотника спросить, не может ли он за деньги или за спасибо получить здесь еды и питья, а также приют до наступления прохлады.

- За деньги - нет, - ответил Старшина, - а за спасибо - обед и ужин и ночлег, покуда господину не прискучит.

Он приказал подать блестящую, как зеркало, оловянную тарелку, не менее блестящие нож, вилку и ложку и пригласил гостя сесть. Последний принялся за крутой вареный окорок, крупные бобы, яйца и колбасы со всем аппетитом, свойственным молодости, и нашел, что местные блюда, ославленные на весь мир как варварские, были вовсе не так плохи.

Хозяин был молчалив, так как крестьянин неохотно говорит за едой; все же юноша узнал из расспросов, что человек по имени Шримбс или Пеппель был неизвестен в этой местности. Работники и служанки, сидевшие отдельно от хозяев на другом конце длинного стола, хранили молчание и только смотрели в тарелки, из которых черпали ложками пишу.

Когда они поели и вытерли рты, они стали подходить к хозяину один за другим и каждый спрашивал:

- Хозяин, мое изречение!

Старшина наделял каждого из них поговоркой или цитатой из Библии. Так, он сказал рыжему работнику, подошедшему к нему первым:

- Скорый на свару зажжет пожар, а скорый на руку прольет кровь.

Второму, толстому, медлительному человеку:

- Ступай к муравьям, ленивец, посмотри, как они живут, и учись.

Третьему же, черноглазому парню с дерзким взглядом:

- Лучше синица в руке, чем журавль в небе.

Первой служанке досталось изречение:

- Если у тебя есть скот, то смотри за ним, а если он приносит прибыль, то оставь его себе.

А второй он сказал:

- Нет ничего тайного, что не стало бы явным.

После того как каждый был наделен таким образом, все отправились на работу, одни с равнодушным, другие с ошеломленным видом. Вторая служанка покраснела, как рак, от доставшегося ей изречения. Охотник, начинавший постепенно привыкать к местному диалекту, с удивлением внимал этим поучениям и, когда они кончились, спросил, какова их цель.

- А пусть поразмыслят над ними, - сказал Старшина. - Когда они вновь соберутся здесь сегодня вечером, они скажут мне, как они поняли мои поучения. Большинство деревенских работ таково, что люди могут думать при этом о чем угодно; тут им и приходят в голову дурные мысли, которые потом порождают распутство, ложь и обман. Кормя лошадей, они думают, как бы стащить овес, а когда служанка доит корову, у нее милый вертится перед глазами. Если же человек получает такое изречение, то он не успокоится, пока не выжмет из него морали, а тут и время прошло, и он не успел подумать ничего дурного.

- Да вы истинный мудрец и пастырь! - воскликнул молодой человек, удивление которого росло с каждым мгновением.