Мюзик-холл на Гроув-Лейн

Сначала Лавиния Бекхайм, которую в труппе за глаза прозвали мисс Румяные Щёчки, неспешно и крайне обстоятельно рассказала Смиту пару старых, уже потерявших свежесть сплетен, и он сделал вид, что слышит их впервые. Она никогда не переходила к сути вопроса сразу, и, хоть и досадуя на эту её особенность, он не менее четверти часа притворялся, что с интересом её слушает.

К счастью, вскоре запас пустячных тем иссяк. Гостья, притворившись, что эта идея только что пришла ей в голову, прекратила терзать пышный бант шелковой блузы, украшавший её грудь, ненатурально оживилась и воскликнула:

– А что если нам, мистер Смит, зайти за Арчи и всем вместе отправиться в одно из этих уютных местечек, куда остальные ходят по субботам? Как думаете? По-моему, это отличная идея! Нет, правда, мы каждый день развлекаем публику, почему бы нам и самим не развлечься немного? – и она изобразила руками в воздухе нечто, что должно было означать бурное веселье.

Вот оно, наконец-то. Смит украдкой вздохнул. Чтобы не смотреть на неё в этот момент, он принялся выбивать трубку в огромную морскую ракушку, служившую ему пепельницей.

– Арчи давно ушёл, Лавиния. Сразу после вашего с ним выступления.

– Ну надо же! – Лавиния Бекхайм всплеснула руками, продолжая спектакль. – А я была уверена, что он всё ещё в театре. И куда это он отправился? Верно, сыграть партию-другую в бильярд с этими молодыми щёголями, Эдвардом и Джоном, – и она вновь принялась теребить бант, сохраняя на лице игривую безмятежность.

Пальцы её то сматывали в трубочку, то разматывали один из шелковых кончиков банта, и отчего-то смотреть на это было неприятно.

– Не знаю, Лавиния. Может статься, что и так. Ты ведь знаешь Арчи не первый год, – он отвечал ей бесстрастно, чтобы она не искала в его словах потайной смысл.

– А Люсиль? Она ещё здесь? В пансионе её нет, – проговорилась она, не в силах сдержаться.

– Возможно, она ещё здесь, – уклончиво выразился мистер Смит, не желая давать однозначный ответ.

Тотчас руки её опустились на колени и замерли там. Голову с высокой причёской по моде начала века она запрокинула как можно дальше, видимо, чтобы слёзы не вздумали прочертить по напудренным щекам позорные дорожки.

Голосом глухим от сдерживаемых чувств и оттого, что её голова была запрокинута, как на приёме у дантиста, она неуместно восхитилась:

– Ты только посмотри, какие здесь высокие потолки! Ну просто настоящая роскошь! Как вспомнишь, где ещё недавно мы все ютились, так просто мороз по коже. Я, Лавиния Бекхайм, вынуждена была пригибаться всякий раз, когда входила в общую гримёрную, в эту убогую клетушку. А теперь у каждого есть собственная, и места хоть отбавляй. Всё-таки, кто бы что ни говорил, а мистер Адамсон буквально спас нашу труппу.

Минута слабости прошла, она села как подобает и гордо вскинула голову. Рафаил Смит криво улыбнулся в ответ, постаравшись, чтобы сочувствие, которое он испытывал к ней, не слишком бросалось в глаза.

Было заметно, что уходить ей не хотелось. Лавиния Бекхайм ещё разок прошлась по гримёрной, рассматривая её обстановку так, как если бы находилась тут впервые, и уделив особое внимание искусно вышитому гобелену, украшавшему стену напротив солидного дубового шкафа, где хранился реквизит. На гобелене был изображён трёхголовый Цербер, стерегущий врата в царство Аида, и она тихонько пропела старую песенку, копируя наивную манеру прошлых лет:

…Волшебный шлем Аида
На голову надень,
И даже Артемида
Не попадёт в мишень…

Всё это время Рафаил Смит молчал, удерживая на лице вежливую улыбку. Наконец, украдкой вздохнув, Лавиния Бекхайм набросила на плечи пальто и взяла в руки сумочку. Уже приготовившись уходить, она вдруг приглушённо вскрикнула, округлив глаза. Иллюзионист вздрогнул и проследил за её взглядом. Он был устремлён на его гримёрный столик, где валялась пустая деревянная рамка, окружённая мелкими клочками разорванной фотографии, и забытый, или же, наоборот, оставленный с умыслом, золочёный футляр с помадой.

– Боже мой, Рафаил, – голос Лавинии задрожал, – как же это? Вы же так ею дорожили! Значит, и вы поддались чарам Люсиль? И вы причислили себя к её многочисленным поклонникам, готовым на всё ради её расположения?