Мюзиклы. Знаменитые и легендарные

Примечательно, что как раз те люди, которые крайне редко смотрят музыкальные фильмы, с особой настойчивостью спрашивают, что же представляет собой мюзикл, в чем заключается его отличие от кинооперетты? Они хотят получить ни больше, ни меньше – дефиницию жанра или хотя бы критерии его отграничения от других форм. Я сразу же признаюсь, что затрудняюсь дать определение мюзикла. Однако можно попытаться представить некоторые общие черты этого подвижного жанра, который до сегодняшнего дня ускользает от всяких дефиниций. Какое бы определение мы ни сформулировали, любой мало-мальски информированный знаток киномюзикла найдет его неполным, неточным и вообще неподходящим для многих произведений.

Можно поступить очень просто (по существу, отталкиваясь именно от того, как создавались многие прекрасные мюзиклы): сказать, что мюзиклы – это не что иное, как современная оперетта. Изменится только название – в соответствии с повсеместным в наши дни проникновением американизмов в другие языки. Мюзикл звучит «современнее» и даже привлекательнее, чем несколько запыленное название «оперетта». Так, Фридрих Холлэндер в своих воспоминаниях о создании фильма «Я танцую с тобой вокруг мира», премьера которого с участием Эрнста Буша и Каролы Неер состоялась в июне 1930 года в берлинском Немецком художественном театре, писал, обращаясь к воображаемому читателю:

«Например, маленький мюзикл. “Как, этого еще не хватало! – воскликнете вы. – Мюзикл не способен передать суть явления”. Ну, хорошо: фарс. Но только потому, что вы так хотите. Потому что это все равно мюзикл, как его ни назови. Назвать легко, вот объяснить трудно. Для американцев это уже пройденный этап. “Оперетта” – звучит вполне хорошо. Или – если уж мы хотим обязательно задавать тон – “комедия с музыкой”»[24].

Американцам, впрочем, такие размышления не свойственны. Как правило, их не заботят проблемы наименования и границ жанра. Для них вполне равнозначны и экранизация оперетты Легара «Веселая вдова», и «Кабаре» Боба Фосси, и фильм по «Трехгрошовой опере» Брехта – Вайля. Европейскому читателю трудно в это поверить, но для американцев 1931 года самым интересным зарубежным киномюзиклом стал фильм Г. В. Пабста «Трехгрошовая опера»… Киномюзиклами для них в равной мере являются и фильмы с участием Бинга Кросби, и битлз-фильмы Ричарда Лестера. Так не лучше ли при переводе понятия «кино-мюзикл» (Моvie Musiсаl) пользоваться общим названием «музыкальный фильм»?

Но в то же время – неужели для американцев не существует никаких разграничений внутри столь большой области музыкального фильма? Ведь по крайней мере в театре у них принято говорить о «музыкальной комедии». Но чем же в таком случае являются, например, «Скрипач на крыше» или «Кабаре», которые трудно причислить к музыкальным комедиям? Для них есть свое название: «музыкальная пьеса» (Мusicаl Рlау)…

Не исключено, что в сохраняющемся до сих пор не вполне гармоничном отношении немецкого зрителя к мюзиклу повинно отсутствие – как, впрочем, и в славянских языках – адекватного синонима этому обозначению в противоположность, например, французам, которые переводят название «музыкальная комедия» (Мusicаl Соmedy) совсем просто: Соmedia musicale. А вот если немецкоязычный зритель назовет «Мою прекрасную леди» или «Хелло, Долли!» музыкальной комедией, его собеседник, разумеется, будет удивлен.

Против упрощенного подхода некоторых историков кино, утверждающих, будто мюзикл, оперетта и даже комическая опера суть одно и то же, резонно выступают британские специалисты в области киномюзикла Джон Рассел Тейлор и Артур Джексон в своей весьма информативной книге «Голливудский мюзикл». Они подчеркивают, что мюзикл обязан своим происхождением не оперетте – будь то широко распространенная, в том числе и в США, венская оперетта от Штрауса до Легара или так называемая американская оперетта Виктора Херберта. Они устанавливают прямую связь между киномюзиклом и американской комической оперой в духе Гилберта и Салливана: