Мизантроп

Выступление Лиды мне понравилось. Она сказала все, что хотела, и была убедительна. Люди смеялись или хмурились именно в тех местах, где это было задумано. Закончила она, как и положено на подобных форумах, приглашением к спору:

 — Основной недостаток известных утопий заключается в том, что их писали очень умные люди, которые честно излагали свои представления о неизбежности построения идеального общества, основываясь на своих убеждениях и политических взглядах. Они почему-то искренне считали, что остальные члены социума с восторгом примут их идеи. Но внимательное изучение канонических текстов позволяет сделать нелицеприятный вывод: построение утопического государства возможно лишь при проведении максимально жестокого преобразования общества, в результате которого общественные связи заменяются системой строгих правил, не допускающих ни малейшего отклонения от однажды избранной модели поведения. Несогласные уничтожаются. Утопии требуют жертв.

Завязалась дискуссия, но я, к сожалению, не смог в ней принять участие, потому что невесть откуда объявился Прохор и панибратски похлопал меня по плечу.

— Нашел тебя, а это было нелегко, пойдем, поговорим.

               — У тебя ко мне дело?

               — Можно сказать и так. Серьезные люди считают, что ты можешь быть им полезен. Я навел о тебе справки. Ты и в самом деле в некотором смысле хорош. Аналитики на тебя пишут отличные отзывы.

               — Какие аналитики, какие отзывы? — не понял я. — Твои серьезные люди — футурологи?

               — Нет, — засмеялся Прохор. — Они начальники.

               — И ты у них работаешь?

               — Нет. Я им подчиняюсь.

               Вот тут я и понял, что моей спокойной жизни пришел конец. Не обязательно она будет опасной или ужасной, не исключено, что таинственные «серьезные люди» оценили по заслугам мои статьи и пожелали предложить хорошую работу. В конце концов, в этом состоит очевидный смысл моего труда. Если уж занимаешься будущим, то должен стремиться к тому, чтобы твои работы были замечены серьезными людьми, облаченными реальной властью. Поскольку это единственный способ привлечь внимание к важным проблемам, подстерегающим общество. И если это удается, значит, ты справился со своей работой. Твои идеи востребованы — чего еще желать?

               — А ты, Прохор, наверное, футуролог? Прости, что не спросил об этом сразу. Но я догадался.

               — Нет, я не футуролог. Я специалист по инстинктам. Изучаю лабораторных крыс в традиционных лабиринтах, а также поведение различных социальных групп людей в условиях кризиса. Но специализируюсь на продвинутых интеллектуалах. Внимательно наблюдаю за реакцией на изменение общественных стереотипов и иногда провожу опыты.

               — Но я не крыса и не продвинутый интеллектуал.

               — Ты — первосортный экземпляр. Гордость коллекции.

               — Ты читал мои статьи?

               — Нет.

               — Как же ты можешь хвалить меня?

               — Хозяина не интересует твой взгляд на будущее.

               — Но я больше ничего не умею делать.

               — И твое умение работать никого не волнует.

               — Не понимаю. Ты же говорил об отличных отзывах? Значит, меня читают?

               — Тебя ценят как продвинутого мизантропа!

               — Увы. А вот тут я не могу похвастаться успехами. Моя нелюбовь к людям не связана с расовой, политической, религиозной, экономической, интеллектуальной, половой, партийной, или культурной нетерпимостью. Дело в том, что я живу на первом этаже в проходном дворе-колодце. Отсюда постоянное желание отдохнуть от людей.

               — Недооцениваешь себя. Ты, Уилов, — перспективный человек. Излишняя скромность — неприятное качество, но легко лечится. У нас хорошие специалисты.

               — Ничего не понимаю. Прохор, тебе не кажется, что некоторые фразы, которые ты произносишь, абсолютно бессмысленны?

               — Нет.

               — Однако это так.

               — Ты хочешь понять тайный смысл моих слов?

               — Было бы неплохо.

               — Нет проблем. Я позвоню тебе, когда подготовлюсь и перечитаю теорию. Разговор предстоит серьезный.

               Мне показалось, что Прохор обрадовался. Можно было подумать, что он болтал со мной только для того, чтобы заинтересовать своей тайной. И теперь, достигнув цели, возгордился сверх меры. Решил, наверное, что возбудил мое любопытство и, следовательно, завладел вниманием. Для него это было важно. С моей стороны было бы крайне невежливо разубеждать его. Я и не стал.                     

В поисках сюжета

               — Ты, Уилов, оказывается, очень интересный человек! Не знала, прости, — сказала Лида. — Наблюдать за тобой одно удовольствие.

               — Всегда знал, что рано или поздно ты начнешь мной восхищаться. Неужели случилось? Не прошло и трех лет.

               — Не в этом смысле. Ты замечательный муж. Но я не думала, что из тебя получится отличный персонаж для книги.

               — Все-таки решила написать обо мне? Не одобряю. Придумай что-нибудь повеселей.

               — Ты против?

               — Конечно. Не уверен, что это удачная затея. Ничего хорошего не получится. Сама знаешь,  я довольно скучный человек. Домосед и болтун. Про таких людей читать неинтересно. Толку от твоей затеи не будет.

               — Ерунда. Разве тебе не нравятся мои тексты? — Лида умела вести спор.

               — Ты замечательно пишешь, кто же спорит.