Мизери

— Present Continuous, Slava? — машинально переспрашивает Света, чувствуя, как ею овладевает злоба, а точнее, жалость. — If you can…⁴

— Present Indefinite, — шепот Письмана срывается в петушиный дискант. — She does it in Present Indefinite⁵.

— Shut up!⁶ — кричит девочка с задней парты.

Мальчик роется в словаре. Облачко зловония долетает до учительского стола. Учительница привстает открыть форточку, но тут же садится, покраснев. «Ты хочешь выйти?» — спрашивает она взглядом у девчонки. Та безмятежно крутит головой, продолжая улыбаться.

— Open your books⁷, — говорит Света, отвернувшись к окну.

Ей нехорошо.

— Четвертый урок. Слова в рамке. «To leave». «To live». «To love». Present Indefinite. Who can compose the sentence using all these words?⁸

Никто не может. Звенит звонок.

PRESENT INDEFINITE

Зима в лихорадке. Температура воздуха колеблется в течение суток от нуля градусов до минус десяти и ниже. Ночью и утром трещит мороз; к полудню из ничего, из пустоты, кажется, раскручивается свирепая метель, южный ветер проносится тараном вдоль Пулковского меридиана, сгребая необильный урожай сухого снега в ледяные ямы; на миг мелькнет голубой лоскут над давящейся толпой туч; тучи сомкнутся, уплотняясь; повалят крупные, липкие, бесформенные хлопья; пометавшись у земли, успокоятся и лягут под ноги прохожим, ничем не напоминая снег. К вечеру стихнет южный ветер, чуть выше поднимется облачность, оттепель войдет в недолгие права; обманно пахнет весной…

Если уроки заканчиваются рано, Света торопится покинуть гимназию до наступления вечерней оттепели. «Уж лучше метель, чем мокрые ноги, — выбирает Света и оставляет тетради пятого класса в столе. — Проверю завтра за «пустой час»”. Ни у кого из учителей нет такого количества «окон», как у нее. Пожалуй, это неудобно при полной загрузке, которую пообещала завуч. Света не верит обещаниям. Но, как знать, может быть, на этот раз…

О таком или примерно о таком тяжело думает Света, идя по направлению к трамвайной остановке. Ветер чуть не сбивает ее с ног. Колючая крупка засыпает глаза. Ветер дует слева, поэтому Света при ходьбе отворачивает голову направо, как пристяжная, и еле переставляет ноги. Иногда Света бывает благодарна пурге, заставляющей ее отворачивать голову. Слева от Светы, символически поддерживая ее под локоток, вышагивает длинноногий коренник — новый учитель физкультуры, человек молодой и сверх меры разговорчивый, что очень докучает Свете, особенно в тех нередких случаях, когда левая пристяжная (например, Инга) не впряжена в эту сомнительного достоинства «тройку». Ходить парой мучительно для Светы. Она не знает, о чем ей говорить с коренником в отсутствие симметрии. Она не понимает, что нужно от нее этому представительному мужчине, дорога к дому для которого пролегает через ближайшую станцию метро, по широкому людному проспекту, отнюдь не совпадая со Светиной извилистой — переулочки да проходные дворы — тропкой. Света и понимать не хочет, ленится хоть на минутку задуматься над причинами, по которым ее уж не в первый раз провожают полдороги до трамвая… нет, дотягивает три четверти дороги… похоже, нас не распрягут до самой остановки… вот тут тебе короче выйдет на проспект… Нет, проскочили!

— Вам на трамвай, Сережа? — спрашивает Света, с усилием повернув голову. Снег не дает глядеть. Расслышав слова подтверждения, она разводит руками, правой указывая направление своему спутнику: «вон через тот двор!», а левой (замерзающей в секунду, стоит вынуть ее из кармана) — свое, к набережной (потом, закрывая варежкой глаза, к мосту — на мост, замотав лицо шарфом, согнувшись вдвое, — через мост, считая лапы фонарей, быстро перебирая ногами, но не продвигаясь вперед ни на шаг дальше, чем позволяет южный ветер, — на площадь, на поле, где мечется вечный огонь… на каменную Садовую, а там и Невский, но можно пройти парком, в парке тихо, готовится оттепель)…

— А я через мост, мне так удобнее, — прощается Света с учителем физкультуры и скрывается в метели.

В парке много гуляющих. Маленькие яркие дети бегают между деревьев, выписывая петлистые траектории. Белый лужок кажется еще белее от мелькания цветовых пятен. Дети звенят голосами. Близятся сумерки, время суток, когда окрестное воронье, собравшись на вечернюю спевку, заглушит детский хор звуками унылого гимна, краски потемнеют и растворятся в сизой мгле; детей уведут, зажгутся фонари, погаснут окна во дворце, и парк опять превратится в дорогу, по которой удобно и приятно возвращаться — домой.