Младенца на трон! (СИ)

- Он был объявлен, когда мы поняли неспособность вашего величества спасти страну от развала, - слегка поклонился гетман и снова повернулся к депутатам. - И ладно, если бы внутри страны были резервы поддержать мощь нашей армии. Но нет, король занят наступлением на шляхетские вольности, на лютеранство и православие. Последнее привело к сношениям не только Низового, но и реестрового казачьего войска с Москвой, и в конечном итоге - к переходу под руку царя Петра не только запорожцев, но и крупных магнатов с наших восточных земель. Скажите мне, панове, стоит ли этого Брестская уния? Зачем лишать подданных веры, в которой воспитаны и они, и многие поколения их предков? Я вам отвечу: потому что наш король - ярый сторонник католичества! А ведь наша страна первой приняла акт Варшавской конфедерации, обеспечивший веротерпимость! Наши отцы присягали бороться за это при любом правительстве. Но потом его величество пришел к власти, и об акте все забыли. Не потому ли, что его окружают иезуиты? Дошло до того, что король ввел их в состав правительства! И вот расплата: из-за религиозных гонений мы потеряли почти десятую часть наших земель!

Правая часть зала ответила Конецпольскому согласными кивками: там расположились, в основном, выходцы из православных земель. Король же сидел, сжав губы, но ни жестом, ни словом не смел выразить недовольство.

- Позвольте напомнить, панове, что армии не плачено пятый месяц. Приток денег в казну уменьшился из-за потери многих земель. Его величество считает возможным увеличить поборы с мелкопоместной шляхты и крестьян. А мы с вами? Сколько золота отдал каждый из вас?!

Паны загудели: все так или иначе жертвовали на военные нужды. Сигизмунд, подняв руку, дождался тишины и ответил:

- Вы предъявляете слишком большие требования, при этом всячески ограничивая короля в правах. Если бы шляхта отказалась от части привилегий, я бы имел возможность передавать трон по наследству, было бы гораздо про…

Договорить ему не дали. Депутаты повскакивали с мест, возмущенно выкрикивая обвинения. Поднялся жуткий шум, и расслышать что-либо стало невозможно.

- Минуту, панове! - воскликнул Конецпольский, подняв руку. - Позвольте продолжить.

Он говорил еще с полчаса, и к концу речи несогласных не осталось. И когда гетман озвучил главный вопрос дня: требование конфедерации шляхтичей об отречении Сигизмунда, возражений почти не последовало.

***

Вот уже несколько дней Речь Посполитая осталась без монарха. Но проблемы существуют, чтобы их преодолевать, и вскоре Сейм собрался снова. За окном шумел серый дождь, словно оплакивая отречение короля.

На этот раз заседание возглавлял великий канцлер литовский Лев Сапега. Это был высокий, довольно полный человек с седыми волосами ежиком и седыми же пышными усами, в богатом вишневом кунтуше.

- Что ж, панове, - начал он, - снова мы в бескоролевье, и наша задача - как можно скорее его прервать. А потому предлагаю сегодня же выбрать Интеррекса[47] и назначить дату конвокационного сейма, на котором мы должны будем огласить условия для кандидатов на престол. Нет возражений?

Сапега повернулся к сухонькому седому старику Лаврентию Гембицкому, примасу Польши, который традиционно созывал такой сейм. Тот кивнул, но среди депутатов послышался ропот недовольства.

- В чем дело, панове? - удивился канцлер.

Со своего места поднялся Кшиштоф Радзивилл, гетман литовский. Он был красив, статен и, несмотря на молодость, уже заслужил всеобщее уважение военными подвигами.

- Хочу напомнить ясновельможным панам, - низким, хорошо поставленным голосом начал он, - что выполнение всех необходимых для избрания монарха процедур займет немало времени. Нам же нужно срочно принимать решение. Мало того, для участия в заседаниях необходимо будет многих полководцев отзывать с мест военных действий. Достаточно того, что мы приехали на этот сейм. А потому в связи с чрезвычайными обстоятельствами предлагаю избрать короля прямо сейчас.

- Вы шутите, пан Радзивилл, - поразился один из сидящих рядом с ним шляхтичей.

- Ничуть! Рядом с нами - сильная держава, к которой уже примкнула некоторая часть наших соотечественников. Я говорю, конечно, про Московию. И предлагаю, панове, избрать царя Петра королем польским и Великим князем литовским!

По залу прокатился изумленный гул, но Сапега заметил, что далеко не все шляхтичи удивлены. Они явно ожидали чего-то подобного, а может, и точно знали, что последует такое предложение.

Старый примас в светлых, с золотом, одеждах, встал и решительно стукнул посохом о каменные плиты пола.

- Нельзя нам от порядка отклоняться, светлейшие паны! Что значит выбрать царя прямо сейчас? А выдвижение других кандидатов? А кондиции?

Александр Гонсевский, великий писарь литовский, вскочил настолько быстро, что с его головы упала шапка с меховыми отворотами и султаном из перьев.

- Я категорически против, панове! Петр станет требовать наследственного правления, что по нашим законам неприемлемо.