Младенца на трон! (СИ)

- Да почто же? Али вы, отцы, молиться да проповедовать без нее не сможете? Али пастве ваши богатства нужны? Не-ет, вы за свою мошну радеете, полстраны себе в имение забрали, а пользы с сего нет. Супротив сего, государству большой убыток чинится, поелику монастыри владеют землями многими, жители коих не платят податей. А мануфактуры и торговли при тех монастырях доходов в казну не приносят, пуще того - разоряют людей гостиной сотни. А ежели средь чернецов затесается вор аль тать, то свои же архиереи над ним и суд держат. Меж тем церковь не есть иное государство, и все служители Божие живут на Руси наравне с другими сословиями!

Петр, не тушуясь, твердо смотрел на церковников. Само собой, битва будет не из легких, но отступать он не собирался.

- А посему велю монастырям с земель своих и хозяйств подать платить в казну государеву, а с той земли, что без дела простаивает двоекратно. На Москве основать особый приказ для веданья дел духовных, а любые беззакония и неправды судить приказу Разбойному.

Он замолчал, и в церкви Успения повисла гробовая тишина.

"Затишье перед бурей".

И точно, через несколько мгновений, словно по мановению волшебной палочки, все вскочили и закричали кто во что горазд. Поднялся оглушительный шум, и до царя долетали лишь отдельные фразы:

- Видано ль дело!

- Спокон веков монастыри землей владели!

- Негоже государевым людям церковников судить!

В спор снова вступили, поддерживая царя, Дионисий и его сторонники. Собор грозил перерасти в настоящую свару, если не раскол.

Петр встал и поднял руку. Шум понемногу улегся, крикуны опустились на лавки, и царь, гневно сверкая глазами, воскликнул:

- Чего это вы больно громкие? Аль позабыли, кто здесь самодержец?! Я для блага государственного радею, а вы лишь об своем печетесь.

И снова встал Иона, медленно и торжественно.

- Мы, батюшка Петр Федорович, ни об чем не позабыли. Да только в делах царства не узнаем государя московского. Мыслим, что ты, яко посланец Богоданный, должон быть предстателем православия и наших вековых обычаев. Видим, однако же, супротив того - церкву обижаешь и тем старый московский строй чаешь порушить.

- И я не узнаю епископа православного, - усмехнувшись, ответил юный царь. - Глазам моим больно глядеть на тебя, Владыко, ибо слепит их свет каменьев на твоем облачении. То ли заповедовал нам Иисус? Богатство монастырей и церковников противно христианскому духу. А не на поругание я церкву оставляю и желаю лишь ее к искони возвернуть.

- Вот ты сказываешь, мол, Разбойному приказу иноков судить. А как ему верить-то, коли твой страж по сию пору не в Тимофеевской? Аль, коли ты, государь, ему дворянство дал, так ему и людев губить можно?

Царь с изумлением уставился на Иону.

- Об чем ты баешь, Владыко? Не пойму тебя.

- По весне слух был, мол, призналась мамка твоя, что никаких чудес-то и не было, а она сама их учиняла! А через два дня вот этот вот холоп бывший, - местоблюститель возмущенно ткнул золоченым посохом в сторону Василия, - к ней пришел, так она тут же и померла. А ты, Петр Федорович, наказать убивца не пожелал!

"Не государь, не царь-батюшка, а просто Петр Федорович! Похоже, и впрямь бунт!"

- Ты, отец, зело умен и видел много. Так ответствуй нам, как могла мамка горящие буквицы начертать? Аль грамоту Антония, митрополита Московского, много лет тому почившего?!

Иона замялся, а царь продолжал, все больше распаляясь:

- Али мне сюда всю шереметевскую дворню притащить, дабы они вам обсказали, чего сами видели? Думаете, я не ведаю, что это те, кто супротив новшеств, все замыслили? Охранная изба всех их на чистую воду выведет! Были чудеса, и тому свидетелей множество!

Собор притих, а царь резко обернулся к церковникам.

- Все слышали? - воскликнул он, сверкнув глазами. - Али кто еще желает наговор повторить?!

Рядом с Ионой встал Филарет, едва достававший местоблюстителю до плеча, но решительным выражением лица вполне могущий поспорить с ним.

- И впрямь пустое это, братья! - обратился он к священнослужителям. - Не сумлевайтесь, были чудеса, были, и всяк, кто их видел, могет сие удостоверить.

Царь с удивлением воззрился на митрополита. Он думал, что старик против него будет выступать, а тот - надо же! - поддерживает. Что хорошо, то хорошо: с таким сторонником дело намного веселее пойдет. Он благодарно улыбнулся митрополиту, а тот продолжил:

- Да только о том забыли мы, братья, что не всякое чудо-то от Бога! Али враг рода человеческого в них не силен?

Петр растерялся. Так вот о чем кричал тот юродивый возле Аптекарской избы! Значит, противники сменили стратегию, и теперь будут его обвинять совершенно в другом?! Он с укором взглянул на Шеина, сидевшего среди бояр.

По рядам собравшихся прошел шелест: те из священнослужителей, кто не был посвящен в слухи, с удивлением перешептывались. Очень скоро он перешел в гомон, и тут вскочил какой-то епископ и воскликнул:

- А ведь и верно, братья, Сатана проклятый тоже могет чудеса творить, дабы глаза людям застить да в замешание их ввести!