Младшая сестра

Посмей кто-либо в подобном тоне обратиться к матери или сестрам Кресси, они тут же разразились бы грозной отповедью. Кресси же обладала удивительным терпением. Она предпочитала списывать людскую грубость на изобилие стрессов в современном мире. Скорее всего, решила Кресси, эта женщина просто в глубине души боится полета. Многие ведь боятся.

Обернувшись к стойке, больше не заслоняемой высоким мужчиной, Кресси сразу посмотрела в том направлении, куда он мог уйти. И как раз вовремя — через секунду потрясающая спина скрылась из виду.

Его лица она так и не увидела.

* * *

Николас устроился в одном из удобных кресел зала ожидания для пассажиров бизнес-класса и одним глотком с жадностью осушил стакан холодного апельсинового сока.

На столике около входа из нескольких газет он выбрал «Нью-Йорк геральд трибюн», но к чтению приступать не торопился: после нескольких месяцев, проведенных вдали от цивилизации, он расстался с привычкой следить за происходящим в мире и сейчас не спешил возобновлять ее.

Вместо этого он оглядел зал и пассажиров, однако ни на одном из них его взгляд не задержался дольше секунды. Это была обычная масса бледных бизнесменов, путешествующих за счет фирмы, и обеспеченных пожилых супругов, возвращающихся на свои виллы, которыми усыпано все побережье острова.

Николас собрался было прочесть передовицу взятой газеты, но тут в дверном проеме появилась девушка необычного вида.

Сначала ему показалось, что она зашла сюда по ошибке и стюардесса объяснит ей ее заблуждение. Но, обменявшись несколькими словами со стюардессой, вновь вошедшая пассажирка с улыбкой кивнула и направилась к той части зала, которая предназначалась для некурящих — таких, как он. Выбрав место, она поставила сумку и подошла к бару самообслуживания, где на постоянно подогреваемой пластине стоял кофейник. Рядом с ним красовались в широком ассортименте алкогольные напитки, а за стеклянными дверцами внизу располагались два шейкера.

Несмотря на то, что девушка держалась очень спокойно, Николас догадывался, что она чувствует себя не в своей тарелке в этом спокойном и мягко освещенном анклаве изысканного комфорта, столь непохожего на обстановку, которой вынуждены довольствоваться стесненные в средствах пассажиры.

Она выглядела лет на двадцать, и в эпоху, когда вся молодежь походила на голодных кошек или тощих борзых, ее фигура была совсем несовременной. Даже без каблуков в ней было где-то метр восемьдесят — метр восемьдесят три. Да, рослая девушка. Но ее пропорциональную фигуру скорее можно было назвать плотной, чем полной. Наверняка очень приятно обнимать такое тело, подумал Николас, которому никогда не нравились хрупкие куклоподобные женщины.

Девушка опустила в стакан несколько кубиков льда и залила их апельсиновым соком. Когда она вернулась на свое место, он продолжал наблюдать за ней. Волосы светло-пепельного цвета с белыми прядями, которые, как определил опытный глаз Николаса, имели естественное происхождение, а не были дорогостоящим результатом посещения парикмахера. На лице не оказалось ни грамма косметики. Девушка выглядела очень открытой — это он всегда любил в женщинах. Жаль только, что она слишком молода и, может, летит не туда, куда он.

Окинув взглядом зал, девушка встретилась с ним глазами и поняла, что он наблюдает за ней.

Секунду или две она пребывала в замешательстве, после чего слегка покраснела и отвернулась к двери. Ее робость удивила и заинтриговала его. Даже в девятнадцать не многие особы женского пола краснеют под взглядами незнакомцев. Обычно посылаемые им сигналы, даже если это происходило неумышленно, возвращались ему с молчаливым позволением сделать следующий шаг.

* * *

Кресси поставила стакан на столик возле своего кресла и, наклонившись, притворилась, что ищет что-то в кармашке рюкзака.

Она вовсе не рассчитывала на внимание заинтересовавшего ее незнакомца. Другими словами, причин для волнений у нее не было, хотя Кресси смутило то, что его лицо совсем не разочаровало ее, а, наоборот, показалось чрезвычайно привлекательным. Более того, именно такие черты она частенько представляла себе, но никогда не могла мысленно соединить их.

Как инспектор полиции, составляющий фоторобот, она подбирала черты лица для своего идеала. Решительный рот и подбородок. Обворожительная улыбка. Глаза одновременно умные и добрые...

А может, это всего лишь оптический обман из-за тускловатого света настольных ламп? И, если она взглянет еще раз, видение исчезнет?

Разумеется, выражение, которое она успела разглядеть, отнюдь не было ни добрым, ни обворожительным. От незнакомца веяло опасностью, он походил на изумительно красивого, но хищного зверя.