Младшие арканы Таро. Теория и практика

Тут вновь можно вернуться к описанию некоторых пар, в которых один партнер играет роль ребенка, другой его опекает, как старший брат или сестра, а потом они меняются ролями. Примерно так, как правило, ведут себя и бездетные пары, которым достаточно детскости в себе и друг друге, чтобы не хотеть иметь реальных детей и становиться взрослыми. Похожую конфигурацию представляют собой пары, состоящие из одинокой или не имеющей постоянных отношений с мужчиной матери и взрослой дочери. (Когда, несмотря на возраст, мать – почти подружка, хочет сохранить иллюзию своей молодости и вечное зависимое от нее «детство» дочери.)

Семерка Чаш. Семерки всех мастей оказываются новым кризисом масти. На этот раз это внутренний конфликт более, чем внешний (как это было в Пятерке). Семерка Чаш – внутреннее ощущение недостатка и потребности в том, чего не хватает, относящееся к эмоциональной, творческой или духовной сфере. Это область эмоционально значимого, эмоционально ценностного пласта бытия каждого индивида, вне зависимости от его поражающей глубины или парадоксальной плоскости. Поощряемый надеждой или позитивным мышлением конфликт между очень чувствительно желаемым и имеющимся, прекрасной фантазией и реальностью. В зависимости от своих отношений с мечтами и фантазиями, от их значимости отношение к этому принципу у практиков и даже к самой карте у самих авторов колод бывает различным. Семерка Чаш в этом смысле подобна эльфийскому золоту: кто-то радуется тому, как блестят драгоценности и золото в лунном свете, кто-то слишком хорошо помнит, что в дневном они превращаются в труху и мусор. Думаю, важно помнить о значимости этого принципа, но и о том, что он хорош в свое время, в своем месте. Семерки – всегда карты некоторого личностного риска, и тут это риск, авантюра с фантазией, с чувством. Семерка Чаш системы Уэйта называется в Золотой Заре «Владыка призрачного успеха» и демонстрирует достаточно беспощадное отношение к фантазиям, или тут это – искушения. Семь Чаш расположены как некие представления, идея, образы перед героем карты. Они связаны с семью планетами и воплощают соблазны и духовные ловушки. Кроме того, каждый символ имеет соответствие со Старшим арканом Таро: это их «теневые аспекты». Женская голова «Императрицы» связана с Венерой, обозначает прелюбодеяние. Вуаль «Жрицы» ассоциируется с Луной и дает обман, иллюзии. Змея с пояса «Мага» тут воплощение дурных качеств Меркурия и характеризует ложь или ошибки. Замок на холме аркана «Башня» дает гнев и поспешность, опрометчивость Марса. Драгоценности от «Колеса Фортуны» связаны с Юпитером и обозначают тщеславие. Венок и череп в книге А. Костенко ассоциируется с «Миром» и планетой Сатурн, что дает призрачный успех и пиррову победу, хотя мы бы предположили тут с этим значением карту «Смерть». И дракон последней чаши связывается у А. Костенко же с лошадью карты «Солнце» и этой же планетой (в астрологии Солнце и Луна – планеты), обозначая «эгоистический разгул, пьянство», хотя мы бы скорее предположили инфляцию эго, раздутое самомнение.

В целом идея соблазнить героя Семерки Чаш ловушками «теневых» Старших арканов, несомненно, превосходна. Позже она встретится нам в Семерке Мечей колоды Тота А. Кроули, где планетарные мечи также играют роль духовных препятствий.

Семерка Чаш «Романтической Викторианы» – одна из моих любимых в этой колоде и одна из любимейших же Семерок Чаш всех известных колод. Источником карты послужила картина художника Х. Кристи «Красный рыбак», очевидно по одноименному известному стихотворению поэта Викторианской эпохи Уинтропа Макуорта Прейда. Речь в нем шла о некоем Красном Рыбаке из места под названием Чертова Западня, который сидел на трехногом стульчике и ловил на приманку из сокровищ людей и чуть было не поймал в эту ловушку священника. И хотя тот случайным и чудесным образом спасся, но до конца своих дней заикался, как будто в его языке торчит золотой рыболовный крючок.

На карте изображен сам Красный Рыбак, выуживающий из моря сокровища. В пучине вод притаились русалки. Если не знать, что это опасное существо за своим коварным волшебным делом, то можно представить себе некоего чудака-мечтателя, которому удается выуживать ресурсы, прежде всего для вдохновения, из глубин бессознательного. В то же время, зная всю историю (а она не упомянута даже в книге, которая издана вместе с колодой), стоит призадуматься о том двояком смысле пойманного улова и о том, кто же или что же именно его приносит.