Младшие арканы Таро. Теория и практика

Четверка Мечей в «Таро Элементов» связана у авторов карты с сочетанием сил Сатурна и Нептуна, что они видят как разумное, системное мышление, договоренности, конвенции, убежденность в том, что социальные правила вполне соответствуют текущей ситуации. Обратим внимание: несмотря на то, что астрологическая атрибутация колоды (системой ее назвать сложно) совсем иная, а каббалистических аналогий нет вовсе, но ее общие значения крайне логично следуют общим критериям, сложившимся еще в Золотой Заре и у их современных потомков.

Пятерка Мечей. Пятерка – обычный кризис любой масти. В Мечах он становится очень остро-неприятным. Прежде всего потому, что проявляет очевидный конфликт в восприятии мира. «Что-то в мире оказалось вовсе не так, как я думал». И это значимо до такой степени, что мешает воспринимать что-либо еще. Это уже не нарушение близких границ, как мы видели в Тройке, а видением искаженного, как будто неправильного мира вокруг себя. Это менее болезненно, зато более глобально. Мир стал неправильным – или это я неправилен для мира. Конфликт, который трудно разрешить, при этом он может быть внутренним (и напоминать дерганья «Повешенного») или даже внешним и быть символом острейшего противостояния, в котором каждая из сторон считает себя правой.

Пятерка Мечей в системе Уэйта отличается хорошей жанровостью, но слабым смыслом. В системе Золотой Зари эта карта называлась «Владыка поражения». Изображен воин с хитрым довольным лицом, забравший себе три меча, а два, очевидно, побросали уходящие прочь молодые люди. Обычная проблема состоит в том, чтобы определить, кем является кверент в этой карте, победителем или побежденным. В духе общего кризиса масти обычно видят опасность от злых и сильных людей, то есть совершенно внешнюю, ролевую, хотя и крайне неприятную ситуацию. Тогда либо сам внутренний конфликт оказывается последствием поражения, либо у кверента нет никакого шанса на победу, поскольку на карте все уже произошло. В противном случае он старательно будет отождествлять себя с хитролицым победителем, однако это будет противоречить смыслу карты. Потому я не люблю эту карту в этой колоде, а также у ее клонов, за очень редким исключением (как обычно, это «Богемские Барочные коты»).

Пятерка Мечей в «Пражском Таро» хотя и является своеобразным клоном колоды Уэйта, но здесь присутствует особое чутье, которое делает карту гораздо более глубокой. На ней изображен зеленый дракон, отнявший мечи у пачки воинов, убегающих сломя голову. Сама по себе ситуация поражения усиливается благодаря абсурду – дракон не просто победил, он и отнял все оружие у рыцарей! Кроме того, хорошим оракульным намеком для русскоязычного человека будет цвет дракона, «зеленый змей», побеждающий людей, – хорошая иллюстрация к обреченности восприятия себя и мира, конфликту с ним и невозможности что-то изменить у алкоголика или иного зависимого человека. Это состояние, когда он понимает, что все не так, но ничего не способен сделать (по тем или иным причинам).

Пятерка Мечей в системе Тота Кроули видится создателю колоды как поражение в конфликте, связанное с недостатком решимости или предательством. Рукояти мечей сложены в перевернутую пентаграмму, клинки искривлены или сломаны, роза, появлявшаяся на предыдущих картах масти, исчезла. В соответствии с идеей Четверки как военно-кланового союза и Пятерки как его поражения А. Кроули находит сравнение с угасанием государства Спарты и Римской империи Pax Romana. Доживи он до конца 1960-х, то, не сомневаюсь, говорил бы и об упадке Британской колониальной империи, Pax Britannica, вновь в безудержной пляске экстатических культов, прежде Кибелы и Адониса, позже – идолов сексуальной революции. Впрочем, ему могло и понравиться. Нам этот пример интересен именно с исторической точки зрения, но мы полагаем, что гибель империй и их разложение происходит отнюдь не в середине масти, тем более одной-единственной. Это процессы гораздо более глобальные и неспособные совершиться только лишь из-за одного порочащего влияния.

Пятерка Мечей в колоде Хайндля именуется «Sinnloser Streit» – «Бессмысленная схватка». Вновь особый оттенок смысла карты, имеющийся именно в немецком ее названии, поражает своей точностью и уникальностью. Очень хорошо чувствуется то, что писал картины колоды человек пожилой и многое повидавший (Г. Хайндль юношей был отправлен на фронт и провел время в советском плену).