Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном" (СИ)

В общем, братья встретились. Вот такой я устроила Крофу сюрприз. И, как оказалось, это было верным решением. Мальчишки были уже достаточно взрослыми, чтобы понимать, что никто из них ни в чём не виноват - ни в своём рождении, ни в том, что случилось, когда они были младенцами. И ревновать им, как когда-то Поузи, было не к кому - у каждого была своя семья, мы у Крофа, дед, бабушка и приёмная мать у Дэйнора. Им нечего было делить, зато было, чем поделиться.

А мачеха Дэйнора рассказала нам, что живётся им теперь непросто - «общественное мнение» толпы может смениться кардинально от самого крохотного толчка. И если прежде то, что отец Крофа избавился от «жены-изменщицы», поощрялось жрецом, а за ним и окружающими, то теперь тот стал в глазах селян убийцей - и это правильно, - но в его отсутствие негодование изливалось на жену, сына и родителей «убивца и душегуба».

В итоге, вся семья Крофа из Коряжек перебралась в Дубки, где для них нашлись и дом, и работа. Особой близости с кровной роднёй у Крофа не возникло, но он нормально общался с родителями отца и постепенно сдружился с братом. Всё же, они были словно отражение друг друга в зеркале.

И сейчас Дэйнор был четвёртым другом жениха, удивляя тех, кто не был посвящён в историю младших близнецов вообще и Крофа в частности. Ничего, знающих в храме тоже немало, ещё венчание закончиться не успеет, а эта история станет известна всем.

Девочки-цветочницы закончили свою ответственную работу, у одной осталось ещё порядочно лепестков, а означенный фронт работ уже был завершён, так что она просто вытрясла остатки из своей корзинки под ноги - и частично на ноги, - Крофа и радостно потопала ко мне вслед за сестрой. В этом храме они были единственные, кроме герцога и графа, знающих сидящего рядом со мной мужчину с детства, кто не смотрел на него с благоговением и лёгким ужасом.

Получив от меня по поцелую и похвалу шёпотом, Вайолетта и Флёретта - мы с Россом продолжили традицию давать детям имена растений, - спокойно перешли в руки нянек, которые увели своих подопечных, постоянно оглядываясь на сидящего рядом со мной короля. Мы двое были единственными, кто сидел на стороне родственников Крофа, поскольку все остальные, включая Джуни, считались родственниками невесты. Так уж вышло, что моя сестрёнка не только была официально удочерена Россом, но и семь лет назад вышла замуж за его троюродного дядю, который был младше племянника на пятнадцать лет. И сейчас, вместе с мужем, шестилетним сыном и годовалой дочерью она тоже сидела справа.

А слева - только я и король. Были ещё знакомые Крофа по бизнесу и бывшие однокурсники, но они родственниками не являлись и занимали скамьи с третьей по последнюю, вторая вообще пустовала.

Дед и бабушка Крофа были уже слишком старыми, чтобы срываться с привычного места, его брат стоял рядом с ним, а больше у него никого не было. Только я и король, да. Поскольку Кроф так и носил фамилию бабушки, а для оборотней это на самом деле было важно. Это я поняла ещё на своей свадьбе, когда к алтарю меня повёл сам король Брокингер, ныне покойный.

Вот это был шок! Для меня, не для окружающих. Возможно, ещё для Карлиши, а вот для членов семьи Росса, знающих, кто я такая - нет. Для них это было в порядке вещей, я была приёмным ребёнком вдовы брата короля, значит, в понимании самого короля - его племянницей. И не важно, что бабушка никак этого не оформляла, нас не усыновляла, официально нас просто не существовало. Она признала нас своими - для оборотней этого было достаточно.

Нет, короля я дядей называть и на дни рождения приглашать после свадьбы, конечно, не стала. Мы и не виделись после этого уже никогда, тем более что одиннадцать лет назад старый король умер. Но вот сегодня его величество, король Аштонлей, приехал в храм, потому что Кроф считался его двоюродным братом. Вот такие выкрутасы судьбы.

Наконец Росс подвёл Суози к алтарю и вручил её руку Крофу, а сам отошёл на оставленное для него место в первом ряду справа. Мы с ним с улыбкой переглянулись и поняли друг друга без слов - мы на стольких свадьбах за эти годы побывали, но впервые сидим на разных сторонах храма. Вот такой жизненный выверт.

Рядом с ним улыбался мне Барклей, наш старший сын, гордый от того, что всё это время сидел здесь один, без родителей или гувернёра, не то что его двоюродные братья - старше его на три года, а сидят между родителями, те их ещё и за руки держат!

Да уж, не повезло Риссу и Карлише со старшенькими - это были настоящие пострелята, за которыми глаз да глаз нужен. Только отвернись - или мышь выпустят, или фейерверк прямо в храме запустят. Вроде по тринадцать уже, а всё не взрослеют. А в храме сам король! Наученные горьким опытом Рисе и Карлиша глаз со старших сыновей не спускали. Зато их младший, сидящий сейчас между близнецами, в свои одиннадцать лет весь в книжках, тихоня и паинька, мамина и папина радость, и мало кто знает, кто именно подкидывает старшим братьям идеи, которые те с радостью воплощают в жизнь.