Младший брат дракона (СИ)

Вскоре к пажеской казарме привели тридцать восемь лошадей — по одной на каждого драконоборца. Дилль, волоча на себе немаленький мешок с различными походными принадлежностями и недельным запасом еды, поморщился, глядя на предназначенного ему коня — тот был старым, облезлым, мосластым и с прогнутой спиной.

— Похоже, кто-то в королевском казначействе неплохо погрел руки на поставках так называемых коней для наших нужд, — заметил Гунвальд, разглядывая своего скакуна.

— А я думаю, поскольку никаких надежд на возвращение лошадей нет, нам спихнули тех кляч, которых всё равно собирались пускать на убой, — ответил монах.

В пользу последней версии говорил и запас пищи в мешках. Насколько помнил Дилль, десятник Эрек рассказывал, что путь в Неонин для верхового занимает неделю.

— Еды у нас в мешках на неделю. Значит, никто не верит в наше возвращение, — невесело сказал Дилль.

— На обратном пути вас буду кормить я за счёт королевской казны, — послышался голос Эрстана, услышавшего фразу Дилля. — Если, конечно, кто-то из вас выживет. Между прочим, так сам король распорядился.

— До чего же приятно знать, как сильно меня ценит Его Величество, — саркастически хмыкнул Дилль и пошёл проверять упряжь своего престарелого скакуна.

Час спустя отряд под предводительством Эрстана покинул пажеские казармы. Проезжая по улицам Тирогиса, Дилль обратил внимание, что все встречные провожают драконоборцев сочувственными взглядами. Стражники из патрулей при виде их отряда брали «на караул», хотя прекрасно знали, что среди драконоборцев больше половины вчерашних воров и разбойников; встречные девицы и женщины вздыхали и промокали глаза платочками; лавочники, выглядывая из своих лавок, неуверенно желали удачи драконоборцам. Добил Дилля попрошайка, сидевший на перекрёстке двух широких улиц — он сначала принялся канючить милостыню, но, опознав во всадниках драконоборцев, поднялся и, достав из рваной и облезлой шапки пригоршню медяков, протянул им монеты.

— Возьмите, господа драконоборцы, окажите честь! — прошамкал попрошайка.

Разумеется, честь выпала на долю Дилля. Он посмотрел на каршарца, затем на монаха — те в ответ пожали плечами. Дилль взял монеты, поблагодарил и спросил:

— А ты как же?

— Мне ещё подадут, а вам жить осталось всего ничего. Думаю, вам деньги нужнее.

Дилль пожалел, что вчера они все свои деньги истратили. Зато ехавший следом Блер достал из кошеля золотой окс и кинул его нищему.

— Выпей, милейший, за наше здоровье… ну или за вечный наш упокой.

Попрошайка схватил золотой так быстро, что Дилль даже усомнился в своих глазах — а была ли на самом деле монета? Судя по довольной физиономии нищего — была.

— Не отставать! — послышался голос мага. — Эй, хвост, ускорьтесь!

Видимо, в качестве подгоняющего средства маг использовал какое-то воздействие на амулеты отставших, потому что из арьергарда послышались дружные ругательства, и пятеро всадников мигом догнали основной отряд. До главных ворот драконоборцы — даже те, кто плохо умел держаться на лошади, ехали плотной колонной, и только покинув черту города, отряд вновь начал растягиваться. Эрстан остановил своего коня (Дилль не преминул отметить, что лошадка мага была куда моложе и ухоженнее их скакунов), оглядел драконоборцев и сказал:

— К вечеру мы должны остановиться в селе Молчальное — а туда ехать двадцать лиг. Там есть королевская почта и, соответственно, ночлег. Тот, кто сумеет добраться сегодня до почтового яма, будет спать в тепле и относительно удобно. Остальным ночевать придётся под открытым небом, и непромокаемые плащи вас не спасут от ночного холода. К тому же, завтра отставшие должны будут нагнать основной отряд, то есть, придётся вам встать пораньше и ехать подольше.

— Господин маг, у меня уже ноги болят, — попытался разжалобить Эрстана один из бывших воришек.

— Это твои трудности, — пожал плечами маг. — Отстанешь — болеть будет всё тело до самого Неонина. Это я тебе обещаю.

Дилль, который тоже хотел пожаловаться на нехорошее самочувствие своей пятой точки, прикусил язык — жалобами мага явно не пронять. Остаётся терпеть, тем более, что не ему одному неуютно в седле. Вон, Гунвальд, тоже елозит и морщится, а ведь они только покинули Тирогис и весь путь ещё впереди. Герон, в отличие от своих друзей, сидел в седле, как влитой — сразу видно, что он в своей прошлой домонастырской жизни привык ездить на лошадях.

— Вперёд! — крикнул маг. — Отставшие спят на земле.

10