Младший научный сотрудник 5 (СИ)

— Тебя грузовик собьет потому что — потом будут по кусочкам собирать в кремлевской клинике, — сообщила она мне. — Но целиком не соберут, отдельные проблемы у тебя до самой смерти останутся.

— Тээээк, — протянул я, — а откуда ты это знаешь, позволь спросить?

— Не могу, — потрясла она головой, — да и не хочу. Принимай информацию без объяснений.

— Может ты и про мать что-нибудь скажешь тогда? — закинул такую удочку я.

— А что мать… у нее будет все хорошо в обозримом будущем. Ну кроме волнений за тебя, когда выкарабкиваться будешь.

— А про свое будущее ты тоже все знаешь?

— А вот это нет, тут у меня какой-то барьер стоит — про других могу что-то сказать, а про себя и родных ничего.

— Тогда давай про меня еще что-нибудь скажи, чтобы сто рублей отбить, — предложил ей я, — если с грузовиком все обойдется, то дальше у меня что видно в судьбе?

— А дальше у тебя, касатик, — перешла она почему-то на цыганский жаргон, — будет дальняя дорога и казенный дом.

— Пустые хлопоты еще, наверно, — напомнил я ей третью составляющую всех цыганских предсказаний.

— Это само собой, — кивнула она, — ну я пошла… а с тебя еще семьдесят семь рублей.

Она отошла на пару метров, потом повернулась и выдала на прощание:

— Будет у тебя в будущем друг-кореец, ты к нему присмотрись повнимательнее…

— И почему я должен к нему присматриваться? — тупо переспросил я.

— Потому что никакой он тебе не друг окажется, а враг…

— Если друг оказался вдруг, — вспомнил я песню из Вертикали.

— Ну да, примерно так, — и тут она уже окончательно убежала от меня, так что пятки засверкали.

Глава 9 Аскольдова могила-2

Аскольдова могила-2

Маму я встретил на подходе к школе, она уже все свои дела сделала и возвращалась домой.

— Привет, сынок, — сказала она мне, — что ты тут делаешь?

— Тебя встречаю, чего, — ответил я, — пришел домой, а там пусто, вот и догадался, куда ты подевалась.

— Восстановили меня на работе, с завтрашнего дня приступаю, — мы медленно шли вдоль озера без воды и одинокого оленя с отбитыми рогами.

— Завтра же суббота, — вспомнил я, — какая работа.

— Так школы же на шестидневке, — посмотрела она на меня с удивлением, — это только на заводе рабочую неделю сократили.

Да-да, вспомнил я, школьную неделю сократят только в 90-е годы.

— Давай мороженого что ли поедим, — предложил я, когда мы проходили мимо ажурной деревянной беседочки рядом с кинотеатром «Родина».

«Родину» уже закрыли на зиму, потому что это летний кинотеатр был, без отопления, а вот кафе-мороженое продолжало свою работу бесперебойно.

— Давай поедим, — легко согласилась она, — сто лет мороженого не ела.

У этого кафе в ассортименте числилось аж два сорта мороженого, пломбир и сливочное, оба на развес, естественно, а сверху их можно было либо полить малиновым вареньем, либо посыпать шоколадной крошкой. Я выбрал крошку, мама варенье, мы получили две вазочки с тремя шариками пломбира в каждой и уселись за столик в углу.

— Последний раз, — сообщила мне мама, когда умяла первый шарик, — я вот так ела мороженое еще с твоим отцом… по-моему на этом же самом месте.

— Давно, значит, — вздохнул я, — тоже с вареньем?

— Вот этого уже не помню… — ответила она, — помню только, что ты еще не родился, в проекте был.

И она тут же перешла от воспоминаний к текущей действительности.

— Что там у тебя на работе, расскажи…

— Если ты про институт, то я как бы в Москве сейчас работаю, — улыбнулся я, — на московской работе все замечательно. А в институте по-разному… Аскольда помнишь такого?

— Приходил к тебе такой мальчик, — вспомнила она, — ты еще рассказывал, что у него родители большие шишки.

— Вот-вот, самый он, — подтвердил я, — его в армию забирают на днях.

— А как же военная кафедра? — задала она логичный вопрос, — у вас же всех освобождение от армейской службы, если я правильно помню.

— Помнишь ты правильно, — кивнул я, — только он добровольцем уходит…

— Неужели в Афганистан? — удивилась она.

— Ну не до такой он степени доброволец, — махнул рукой я, — в группу советских войск в Германии. В Вюнсдорфе служить будет, если не ошибаюсь.

— Про себя рассказал бы, — попросила она, управившись почти со всей порцией, — а то люди говорят, что тебя даже по телевизору показывали.

— Было такое, — ответил я, — вошел в группу поддержки Леонида Ильича, когда он в Индию ездил. Вот и засветился на одной протокольной съемке.

— Высоко же ты поднялся, сынок, — озабоченно сказала она, когда мы уже перешли проспект Жданова по дороге к дому, — не страшно падать-то будет?

— Страшно, мама, — признался я, — но как говорится в народе, неприятности надо переживать по мере их поступления — как поступят они, неприятности, так и буду думать, как их преодолеть. А пока надо жить и радоваться жизни.

— А с этой девочкой у тебя наладилось? — вспомнила она про Нину.

— К сожалению нет,- помрачнел я, — наоборот все разладилось. Расстались мы сегодня.

— Подробности расскажешь?

— Нет наверно… — на ходу прикинул я, — зачем тебе это, только расстраиваться зря. Как говорила донна Роза де Альвадорец — мало ли в Бразилии донов Педро, верно?