Младший научный сотрудник 5 (СИ)

— Сейчас проверим, — пообещал Хуан, и они вдвоем быстренько обследовали катерок и кончика носа до винта мотора на корме.

Потом Хуан проделал примерно те же манипуляции, что и я на причале возле Уэйпау-бич, и мотор равномерно затарахтел. Он заглушил его, вылез на берег, потом почесал голову под фирменной береткой и сообщил мне следующее:

— Странно все это… но на наш корабль я вас все равно доставлю… а поехали прямо сейчас — лучше закрыть с вами все вопросы до конца этого пикника.

Я переглянулся с Цоем, он рядом стоял и все слышал, и мы дружно закивали головами. А Хуан взял с собой помощника и переводчика и мы впятером помчались к одинокому кораблю, маячившему на фоне заходящего солнца. Поднялись на борт, и он проводил нас в капитанскую, я так понял, каюту, которая располагалась на верхней палубе рядом с рубкой. Капитаном оказался еще один латинос, не очень старый вопреки моим ожиданиям, и не форме, а в гавайке с шортами. Хуан коротко доложил ему цель визита и содержание переговоров с нами, а капитан, как тут же выяснилось неплохо знал английский, так что надобность в переводчике отпала. Он махнул рукой, и эти двое исчезли, а нас он пригласил сесть за стол и начал переговоры.

— Значит, с Туром Хейердалом, говорите, плавали, — задумчиво начал он разговор.

— Так точно, товарищ капитан, — ответил я (Цой не мычал и не телился, так что инициативу я прочно взял на себя), — отстали мы от него и теперь вот на положении Робинзонов находимся.

— И на Гавайи вы не хотите… — продолжил капитан, представившийся, кстати, Мигелем.

— Если честно, то не очень, — отвечал я, — мне в Россию надо, а у Америки сейчас с нами напряженные отношения. Неизвестно, когда они меня отправят на родину и отправят ли вообще… то ли дело Филиппины.

— Ясно, — побарабанил капитан пальцами по столешнице, после чего встал, открыл шкафчик на стенке и достал оттуда квадратную бутылку Джека Дэниэлса.

Не спрашивая нас, он разлил содержимое в три стакана и молча проглотил свою порцию. Мы с Цоем сделали то же, но уж не до конца все выпили, половину на потом оставили.

— Сегодня утром я смотрел телевизор, — сообщил нам капитан, — новости по гавайскому ТВ. И угадайте, что я там увидел?

— Репортаж с Вайкики-бич? — предположил я. — Или с соревнований серферов?

— Ни то и ни это, — медленно ответил капитан, — ну то есть не только это… серферы все же были. А еще я увидел ваши фотографии с пометкой «Разыскиваются» и с призовой суммой за поимку.

— И почем же нас оценили? — уже ни на что не надеясь, продолжил диалог я.

— В десять тысяч каждого, — усмехнулся он. — Так что ваша легенда не прошла проверку. Рассказывайте, что там у вас на самом деле случилось, а потом уже решим, что с вами делать.

Глава 20 Бизнес-подход

Бизнес-подход

С самого утра я маялся бездельем — еще одну репризу для Миронова-Ширвиндта вспомнил и записал за полчаса (это был Терем-теремок на немецком языке), быстро сгонял в военкомат для завершения медкомиссии (Лены почему-то там не обнаружил — из-за стекла мне сказали, что у нее сегодня отгул), а больше никаких дел у меня не предвиделось до самой ночи. Сам даже звякнул Цуканову с вопросом, не надо ли чего от меня… получил резко отрицательный ответ, мол, и без тебя тошно, сиди ровно и не надоедай.

И тут я вспомнил про записку с телефоном Наумыча… ну а что, давай уже побеседуем с товарищем и расставим окончательные точки над и. Набрал номер на городском аппарате и мигом договорился на три часа на Калининском проспекте возле крутящегося Земного шара с надписью Аэрофлот. Он, этот шарик, насколько я помню, был смонтирован японцами к какому-то юбилею то ли Аэрофлота, то ли страны… и располагался он прямо над рестораном «Арбат», самым большим в Европе.

Наумыч подошел почти точно вовремя, был он одет в модный джинсовый костюм, а на ногах имел шикарные светлые мокасины. Он дружески поздоровался и немедленно пригласил в ресторан «Арбат» откушать, так сказать, без церемоний, что бог послал.

— В наши рестораны очень сложно попасть, — осторожно заметил я, — там, как и в гостиницах, табличка «Мест нет» намертво вмонтирована в интерьер.

— Не волнуйся, Петя, — успокоил он меня, — для хороших людей места всегда найдутся.

И он оказался в корне прав — швейцар почтительно распахнул перед нами двери ресторана, а лощеный метрдотель, скучавший в дальнем углу фойе, мигом оживился и предложил на выбор первый или второй этаж.

— Я тут никогда не был, — сказал я, не дождавшись ответа Наумыча, — так что полностью доверяюсь вашему выбору.