Младший сержант Алексей Крайнов

«На тебе, Боже, что нам негоже…» – как о нём негромко отозвался комбат, представляя взводу нового командира. Сказал негромко, но был услышан. Хотя… человеком младший лейтенант был, безусловно, хорошим, да больно для службы непригоден: худ, неуклюж, близорук. Команды отдавал не армейским тоном, а будто просил стеснительно. Зато умён, начитан и, самое главное, о событиях в стране и мире судил не по газетным передовицам, а по своему разумению. О чём и делился, не со всеми, конечно, а исключительно с Крайновым и Цепеленко – приближёнными сержантами во вверенном ему взводе. Много в тех рассуждениях было запретного и своевольного, идущего вразрез с линией «партии и правительства», но Леху, сына раскулаченных и сосланных неизвестно куда родителей, который и мать-то свою не помнил, это не особенно заботило. Чего уж говорить о Володьке. Село старшего сержанта Цепеленко вымерло от голода полностью, включая и его семью. Сам он двенадцатилетним мальчишкой по приказу матери из дома ушёл и, бродяжничая, добрался до Москвы. Где и прижился. Выучился на слесаря, закончил три класса вечерней школы, получил койку в общежитии при заводе, но любовью к Родине так и не проникся, а, скорее, дистанцировался: он отдельно, Родина тоже – отдельно.

В последнее время темы для бесед крутились вокруг одного, главного события – приближающейся войны. И хотя открыто, напрямую, им об этом никто не говорил, но само выдвижение к границе ТАКОЙ массы войск не допускало иных толкований. Немного смущал батальонный политрук Капитонов, неустанно трубивший на политзанятиях о советско-германской дружбе. Однако события нескольких последних месяцев напрочь опровергали его доводы: такой насыщенной учебно-боевой подготовки, как нынешней весной, при формировании дивизии у них ещё не было. Сплошные полевые занятия: и тебе марш-броски, и отработка наступления в составе роты, батальона, полка, и стрельбы, стрельбы, стрельбы… В общем, пришлось потрудиться на славу. Да только Лёхе грех было жаловаться: в родном колхозе и труднее приходилось, к тому же впроголодь, а здесь, в армии, хоть сто раз за добавкой подходи, старшина кашу с мясом знай накладывает. Он, старшина этот, страсть как не любил, когда у солдата аппетит плохой: хворый, значит, или горожанин, как новый командир взвода. Тот ел мало, уставал быстро, да и, шутка ли, – старику с молодёжью тягаться! На вид давно за тридцать. Резервист, из майского набора, то ли писатель, то ли учитель, короче, гражданский до мозга костей. Сначала пытался грозным себя показать, да разве солдата проведёшь – пентюх, он и есть пентюх! Вот и сейчас бредёт позади взвода, чуть в стороне – уставший, взгляд под ноги опущен, аж жалко. Вещмешок его давно старший сержант Цепеленко тащит – не один, стало быть, Лёха такой сердобольный.

У переправы батальон присоединился к другим пехотным частям, в сторонке ожидавшим своей очереди. Затем случилось маленькое чудо: передвижные батальонные кухни застряли здесь же, на этом берегу, а потому привал и обед ожидались в обозримом будущем.

Поев, сполоснув в реке котелок, по пояс умывшись, Лёшка сладко растянулся в ивовой тени. Спиной к нему что-то чиркал на планшете командир взвода. Тут же, положив голову на вещмешки, блаженно растянулся Цепеленко. Остальной взвод расположился чуть в сторонке. Старший сержант и младший лейтенант вели неспешный спор, начавшийся, насколько знал Леха, ещё до отъезда. Причиной препирательств были, конечно, нынешние манёвры. Все прекрасно понимали, что это не просто учения, а подготовка к войне. Но кто противник, было неясно. С Германией у нас мир и дружба. Румыны и так боятся: вон недавно, сколько территорий наших обратно вернули, даже не пикнули. Может, с венграми тогда? А войска между тем к границе с Германией движутся; хотя если подумать, то и до Румынии с Венгрией не так уж далеко.

– Да говорю я вам, обманный манёвр это. Мы вроде коня шахматного ходим, сначала запутаем, а потом вдарим! – упрямо бурчал старший сержант.

– По кому, Цепеленко, «вдарим»? У нас с немцами пакт? Пакт. А у немцев с румынами и венграми любовь и дружба. То есть на кого бы ни напали, воевать-то со всеми придётся, – не отвлекаясь от планшета, вяло отвечал комвзвода.

– А по мне, так всё равно, – вмешался в разговор Лёха. – Смотрите, какая силища собралась! Войск до горизонта! Да воюй хоть со всем миром!

– Дурак ты, Крайнов, – беззлобно сплюнул в траву Цепеленко. – Думаешь, на «финскую» меньше народу понагнали? И что, помогло?

– Разбили же их? – стараясь замять тему, стал неуверенно отбрёхиваться Алексей. – Границу от Ленинграда отодвинули вроде бы…

– Границу отодвинули, конечно, а вот про «разбили» – тут ещё разобраться надо, да и цена той новой границы немаленькая вышла, если в жизнях солдатских считать, – поддержал Цепеленко младший лейтенант.