Млава Красная

Уже и в ту, и в другую стороны прокатились волны атак, столь же бесплодных, сколь и кровавых. И русские с пруссаками, и французы так и оставались, где были, нигде не сбив противника с позиций. По крайней мере здесь, у Шляффхерде. Впрочем, могло обернуться и хуже – особенно когда на сильно поредевшие в ходе последнего наступления Угреньский и Ладожский полки обрушилась подоспевшая вражеская кавалерия. Разогнавшиеся уланы разом ударили во фланг и тыл наступавшим русским батальонам. К счастью, и угреньцы, и ладожане сумели перестроиться и, отбившись штыками, отойти. Конница, сделав своё дело, убралась, но треклятые ядра усугубляли и без того немалые потери.

– Нет, не стал ты, Буонапарте, хуже, никак не стал…

Император французов вёл сражение с ловкостью прирождённого бойца, мастерски владеющего любым оружием. Изящный и молниеносный выпад конницы – словно разящий укол рапирой; атака же пехоты, поддержанная пушками, – точно кулаком в скулу. Французов здесь, под Зульбургом, меньше, чем союзников, зато командует ими настоящий полководец. И, несмотря ни на что, заставляет русского василевса с прусским кайзером плясать под свою дудку. Удар то на одном фланге, то на другом. Тени конных, мелькающие чуть ли не в тылу союзной армии, и поди пойми, учинил ли Буонапарте столь излюбленный им глубокий обход или отрядил пару эскадронов – сбивать неприятеля с толку, вынуждая гоняться за призраками.

Русские же и прусские контратаки натыкались на умело направляемый огонь вражеских батарей – не зря ж Буонапарте был в молодости артиллеристом, и притом из лучших.

Вот и сейчас вражеские орудия стреляли с завидной точностью и частотой, так что князю Петру Ивановичу только и оставалось, что всею душой молиться за удачу собственных пушкарей, старавшихся дать укорот знаменитой буонапартовой артиллерии. И ещё давить в себе запоздалую и потому ненужную злость.

Сегодняшний неуспех являлся сыном вчерашней ошибки, когда не растерявший за годы заточенья своих талантов Буонапарте в третий раз за кампанию опередил союзников. На сей раз – на холмах возле Зульбурга. Шедших в авангарде прусских драгун встретили французские артиллеристы, успевшие укрепиться на ближайшей к городу и при этом более высокой гряде. Вежливый союзник уступил место русской пехоте, вынужденной занять гряду пониже. Редуты строили всю ночь, не рассчитывая, впрочем, на особо шумное дело.

И василевс Кронид Антонович, и кайзер Мориц-Иосиф полагали, что основные события развернутся южнее, а у Зульбурга всего лишь будет разбит спешащий на соединение с императором французский корпус. Оказалось наоборот. Это Буонапарте присоединился к своему маршалу, заняв город под самым носом у русско-прусской армии, после чего немедленно двинулся навстречу союзникам. Потрясатель Эуроп был настроен решительно, его армия, одержав несколько побед в предыдущих столкновениях с австрийцами и русскими, – тоже.

Разбитые в пух и прах австрияки после полученной трёпки притихли, хорошо ещё – не подписав сепаратного мира. Впрочем, бездействие их мало отличалось от капитуляции; император, великодушно пощадив напуганную Вену, получил возможность всей силой обрушиться на свежего врага и, разумеется, её не упустил. Буонапарте помнил, сколь сильно мешала его противникам «двухголовость» в первую войну его имени, и не без оснований рассчитывал на несогласованность действий русских и пруссаков.

Союзники тоже спешили. Кайзер опасался вторжения, предпочитая воевать на чужих землях, которые в случае очевидного успеха могли бы и перейти к Пруссии. Не забыли в Берлине и события Первой Буонапартовой войны, когда после первых же неудач кайзеровской армии крепости одна за другой сдавались коронованному капралу почти без выстрелов. А если принять в расчёт, что император вновь громче, чем когда-либо, говорит о Свободе, Равенстве и Братстве… Нет уж, лучше держать его подальше от своих границ.

Кронид же Антонович был уязвлён неудачами помогавшего Австрии русского корпуса, зол на Буонапарте, видя в нём «разрушителя священных основ», и при этом очень верил в своих генералов и своих солдат.

В общем, все три монарха торопились решить если не судьбу уже третьей по счёту большой «буонапартовой» войны, то уж текущей кампании – точно. Преждевременная встреча лишь распалила василевса и кайзера, что, надо думать, немало обрадовало императора. Впрочем, начал он как обычно: атаковал первым, стремясь захватить инициативу. И, тоже вроде бы как обычно, стал давить большей частью на флангах. Атаки, однако, были отбиты, и союзники в свою очередь пошли вперёд. Тоже безуспешно. Надежды обеих сторон на быструю победу угасли спустя четыре часа артиллерийских дуэлей, атак и контратак. Битва вскипела по всему изгибу позиции, от по-русски непроходимого леса до довольно-таки полноводного Зуля.