Млечная пуля (СИ)

— Слышал в сводках, что кто-то держит Прасковью в заложниках. Квартира ее брата.

— Адрес?

— Я записал. Зерновая улица. Одиннадцатый дом. Седьмой этаж. Двадцать восьмая квартира. Патруль уже выехал.

— Может, это отравитель?

— Вполне. Что мне делать?

— Езжай по плану, а я навещу Прасковью. Конец связи.

***

Глеб прибыл на место предполагаемого преступления через полчаса. Пробки мешали, но мигалка помогала проезжать заторы. Он вытащил пистолет и побежал по лестнице на седьмой этаж. Там и вправду у железной двери стояли двое молодых патрульных.

— Я пытаюсь дверь взломать. Слышишь голоса? — рассказал суть дела худощавый полицейский с оттопыренными ушами Глебу. — Брат кричал, чтобы соседи нас вызвали...

— Известно, кто преступник?

— Да. Бывший ухажер гражданки Виловой. Соседи его Назаром кличут, а фамилию не знают, — вновь отрапортовал патрульный. — Я хотел выстрелить в замок, но...

— Фильмов насмотрелся? — процедил Глеб. — Вызывай спасателей. Будем ломать...

Глеб с усилием дернул за бронзовую ручку. Как и следовало ожидать, дверь только дернулась в дверной коробке. Но оттуда послышался едва слышный стук.

— Тихо! — скомандовал Глеб патрулю, прикладывая ухо к замочной скважине. — Кто это?

— Я, — чуть слышно пролепетал тот самый Виктор, который ждал Прасковью у архива в тот злополучный день. — Голова раскалывается...

На фоне слышалась словесная перепалка.

— Ты сможешь открыть дверь? Службы едут. Придется ждать, — сказал Глеб, вновь прильнув к двери.

Ручка заходила ходуном, а потом раздался щелчок щеколды. Дверь поддалась вперед, из открытого проема вывалился Виктор с окровавленной макушкой.

— Окажете первую помощь, — твердо произнес Глеб патрульным, решительно переступая раненного, чтобы зайти в квартиру. Времени расспрашивать его не было.

Глеб снял пистолет с предохранителя и тихо прикрыл вторую деревянную дверь, чтобы свет с лестничной клетки его не выдал. Он воспользовался криками, доносившимися с кухни.

Глеб прошел мимо туалета и ванной. Увидел такую картину: долговязый мужчина держал сидящую в углу кухни плачущую Прасковью за грудки и орал ругательство ей в лицо. В левой руке держал кухонный нож. На столе вперемешку с разбитой посудой валялась монтировка.

Прасковья округлила глаза от ужаса, когда увидела наставленный на нее и преступника пистолет.

— Куда ты смотришь, потаскушка? – куражился Назар, не поворачиваясь к Глебу.

— Брось нож! — воскликнул Глеб, целясь ему в спину. — Живо!

В ответ услышал лишь елейный смешок. Но Назар все-таки повернулся, бросая Прасковье фразы:

— Я к тебе еще вернусь. Спровадим твоего очередного хахаля...

— Ты меня не понял. Только рыпнись, и я прострелю тебе скворечник.

Атмосфера была напряженной. В бездонных карих глазах Назара виделась решительность во чтобы то ни стало напасть на Глеба.

— Я тебя предупреждаю, — Сыщик был непреклонен.

Назар сделал роковое резкое движение ножом у лица испуганной до смерти Прасковьи. Глеб надавил на крючок. Грянул выстрел. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от левого уха Назара и попала в стену, на миг оставив дымку от шпатлевки.

— Ты спятил?! — заорал он, что есть мощи. — Совсем с катушек съехал, придурок!

— Бросай оружие в сторону. Быстро и без глупостей. Следующую пулю из тебя будут извлекать в морге.

Глеб заметил, как некогда храбрый и бесстрашный истязатель превратился в жалкого мужичка, старающегося сжаться до минимальных размеров. Вмиг уверенность испарилась, как только смерть замаячила перед ним.

— Выкинул нож! Повторять не буду! НУ!

Назар разжал кулак с холодным оружием, и нож упал на плитку, звякая лезвием.

— Пни ногой под стол. Сам к столу не подходи. Не шути со мной.

— Хорошо, — все еще под впечатлением подчинился Назар. Он ботинком отправил нож под стул.

— Руки за голову. Повернулся спиной. Медленно. Иди ко мне, не поворачиваясь, — продолжил Глеб, гневно дыша.

Назар вновь внял приказам сыщика и подошел на расстояние вытянутой руки Глеба.

— На колени.

— Ладно. Только не пали.

В этот момент забежали патрульные. Они без слов надели на преступника наручники. Подняли его и с трудом протиснулись в коридор, толкая вперед преступника.

— Я тебя найду, козел! — вопил арестованный у входной двери. — Найду!

— Буду ждать письма! — съязвил Глеб, помогая Прасковье подняться. Он посадил ее на стул. — Ты в порядке? Не ранена?

— Только руки поцарапал, — всхлипывая, ответила шокированная Прасковья, посматривая на брата, которому врачи перевязывали голову в коридоре. Он расположился на тумбочке. — Вить, прости меня! Прости, пожалуйста! Я не знала, что он до этого додумается!

Сама она имела вид загнанной жертвы. Синий халат из хлопка был пропитан каплями крови. На запястьях «красовалось» несколько неглубоких порезов. Не критично.

— Сестренка, не переживай, — рассмеялся Виктор на нервной почве. — Он меня знатно железякой огрел. Я бы ему...

— Рада...

Прасковья содрогалась в рыданиях. Глеб налил ей стакан воды из стеклянного графина, что стоял у раковины.

— Выпей. Станет легче.

Она залпом осушила стакан и вытерла губы. Из-за тремора выронила его из рук и разбила.