Млечная пуля

На столе находились моторные масла. Но Глеба привлекла внимание маленькая шкатулка. Он надел перчатки и осторожно раскрыл ее. Внутри кипа маленьких записок пурпурного цвета. Некоторые из них были открыты…

* * *

— Зачем тебе такие вещи? Электриком вроде не числишься, — спросил Глеб на допросе Леонида спустя шесть часов.

Они были в кабинете Глеба. Леонид сидел напротив стола, пока Арсений, заняв место Глеба, печатал на печатной машинке.

— Я иногда халтуркой занимаюсь, знаете ли, — нервно ответил Леонид.

— А зачем за мной гнался?

— Проверить, как вы работаете. Законом это не запрещено… Вроде…

— Знаешь, что я думаю на твой счет? — сказал Глеб. — Что ты меня обманываешь…

— Мне это записать? — услужливо спросил Арсений.

— Да. Все записывай, — ответил Глеб.

— Я без адвоката ничего не скажу, — буркнул Леонид.

— Ты же от него сам отказался, — возразил Глеб. — Бесплатного ты не хочешь…

— Бесплатный и затащит меня за решетку. Сколько раз об этом слышал, — елейным голосом произнес Леонид. — И вообще, у вас на меня ничего нет…

— А как же это? — осведомился Глеб, вытаскивая из папки с делом одну из записок, найденных в шкатулке. — Я даже прочитаю тебе вслух: «Мой дорогой Леня. Не забудь, что в ночь на двадцать второе ноября у тебя это дело. Целую».

— Это обычные дурилки? Я такие много получал…

— Что-что? — не понял Арсений.

— Так называют записки, которые отправляются в бесхозный почтовый ящик. Так раньше подростки общались, когда их родители были против любых отношений. Ищется дом, в который есть доступ и пишутся такие дурилки, чтобы не пересекаться. А понять их содержимое и кто их отправил, сложно. Поэтому старались давать себе ложные имена, — объяснил Глеб.

— Это незаконно…

— Аккурат перед смертью Лидии Феофановой? На твоем секаторе обнаружены следы алюминия. А из чего у нас делаются провода? Правильно. Деревья секатором, видимо, не захотел подравнивать?

— Получается, что ты у нас можешь стать соучастником, — спокойно произнес Арсений. — Это тебе не дурилки прятать… Записка…

— Еще твой собеседник попросил, чтобы ты сжег дурилки. А ты этого не сделал…

— Я еще раз вам повторяю, что ничего незаконного не творил.

— Отпечатки пальцев на дурилках и в твоей… Кх… Рабочей одежде, — сказал Глеб. — Что ты должен был сделать в ночь на двадцать второго ноября? Отключить свет? В этой районе. И также у нас есть очевидцы, что ты отрубал свет весной и летом… Какие убытки…

Последнее было ложью. У Глеба ничего на него в этом плане не было. Ни одного свидетеля. Закон не запрещал ему врать на допросе. Но главное, не перегнуть палку.

— Если мы сейчас уйдем, то это для тебя плохо закончится.

— Я не признаю себя виновным, — надменно произнес Леонид. — У вас ничего нет… Ну, я хотел работать с репортерами. И я за вами не следил…

Глеб достал еще одну дурилку в прозрачном пакетике.

— Снова прочитаю тебе… Хочешь? Читаю:

«Дорогой Леня! Не хочешь подзаработать немного денег? Спасибо за прошлый раз. Нужно следить за красным „Дуксмобилем“, который выезжает из управления. Он один там такой. По поддельным документам возьми машину в аренду или у кого-нибудь по доверенности. Только не свети своими настоящими»…

— Много написали, — заметил Арсений, стуча по кнопкам.

— Это еще не все. Там дурилок на любой вкус. И про любовь, и про бережное отношение. На всех твои отпечатки пальцев. Криминалисты не ошиблись. А как сам думаешь? Это совпадение? Я так не думаю…

— Не смейте меня запугивать. Ясно. Я их вообще на улице нашел.

— И машину ты на улице нашел. Секатор и много другое для вандализма. Сколько пострадало людей? А магазинов? Хорошо, что в больницах есть аварийные генераторы.

— На какой улице? — усмехнулся Арсений. — Записки ведь с твоим именем. Только не хватает фамилии и отчества.

— Ладно. У нас нет времени с тобой впустую говорить. Мы считаем тебя причастным к убийству Лидии Феофановой…

— Но почему?! — возмутился Леонид. — Я… Я…

— Напиши свою версию событий. Те дурилки серьезная улика. Можешь мне поверить. Судья в любом случае разберется. А мы на сегодня закончили…

Было видно, как занервничал Леонид.

— Звать охрану?

— Я не знал, на что подписываюсь. Девушка как-то нашла меня и предложила работу, — признался Леонид.

— А почему именно тебе? — спросил Глеб, подходя к нему и положив руку на подлокотник кресла.

— Понятия не имею…

— В мае и июне твоих рук дела?

— У вас ничего нет на меня. Но вешать на себя убийство я не собираюсь…

— Тебе же говорят, что есть очевидцы, — процедил Арсений.

— Мне просто заплатили и все.

— Ты отключил свет на улице Счастья? — спросил Глеб, отходя к окну.

— Да. Только не хочу в тюрьму. Мне сказали, что я должен помочь в одном деле… Заплатили сто пятьдесят рублей. Клянусь, я больше ничего не знаю. Как на меня вышли, например.

— И нет никаких догадок?

— Нет.

— А как ты отключил свет? Секатором?