Млечный Путь, 2012 № 01 (1)

«Лог меня любит, – сказала Эмма. – Мы любим друг друга. Простите меня, но так получилось».

– Садитесь, – устало произнесла Клара.

Эмма обошла машину и села рядом с Кларой на место пассажира. Ремень безопасности притянул ее к сиденью. Клара вывела машину со стоянки, включила автоводитель в наземном режиме, отпустила руль и сложила руки на коленях.

– Говорите.

Все, что она хотела сказать жене Лога, Эмма повторяла много раз. Каждое слово должно было стоять на своем месте, речь должна была получиться короткой и убедительной. Но сейчас все слова рассыпались, присутствие Клары, исходившие от нее волны враждебности, рассеяли мысли, как острый клин пехоты противника рассекает слабые и неподготовленные к бою войска. Надо было говорить, и Эмма говорила, может даже почти так, как собиралась, но теперь у нее не было уверенности, Клара могла не понять, а, не поняв ее слов, не поймет ее чувства. Не поняв чувства, не сможет довериться. А если между ними не возникнет доверия…

Они погубят Лога. Вдвоем.

– Я слушала показания… последние слова Лога: «Оружие направлено в сторону постера, висящего на стене слева от входной двери». Вы тоже слышали… Но убит Кайсер. Я говорила с Огдоном, вы его знаете, он сказал, что Свидетель не может стать Участником, но так случилось. Лог убил, потому что, наверно, почувствовал меня или… не знаю… И когда он проснется… первая его мысль, когда вернется сознание… он вспомнит тот миг… и скажет… Свидетель не может солгать, тем более, когда становится Участником, я понимаю, это невозможно, но так же невозможно считалось сорок лет назад, что квантовое видение в темноте существует на самом деле. Невозможно казалось, что предвидение… как это… прегрессия… квантовая или еще какая-то… Лог полюбил, когда еще не знал меня, не осуждайте его, пожалуйста, так должно было случиться, он не мог… простите меня, Клара, но нам надо вместе… мы должны быть рядом с ним, когда он проснется… Нельзя, чтобы он начал с признания… Вы понимаете, чем это…

Слова закончились.

Машина мчалась через Камерский разъезд, мимо окон пролетали купы постриженных деревьев, будто гвозди с широкими шляпками.

Ремень безопасности врезался Эмме в грудь, но она не смела пошевелиться, чтобы ослабить натяжение. Каждое ее движение могло разметать по салону машины произнесенные ею слова, они метались в воздухе, не услышанные, не понятые, Эмме казалось, что слова оседают пылью на сиденья, и когда они осядут все, говорить будет больше не о чем. И жизнь закончится.

– Лог может очнуться сегодня, – ровным голосом произнесла Клара. – Или завтра. Или через год. Если вы правы, он может не очнуться никогда, потому что того, что произошло, не случалось раньше и теоретически случиться не могло.

«Так было», – молча сказала Эмма.

– Да, – Клара согласно кивнула. – Знаете… Эмма… – имя далось Кларе с трудом, но она заставила себя произнести, перевела дыхание и продолжила: – Я всегда была религиозной, в детстве ходила в церковь с родителями, но это было как-то… по-детски, вера, когда не чувствуешь присутствие Бога, но молишься и веришь, что тебе все равно помогут. Вы понимаете, что я хочу сказать? Потом мы с Логом полюбили, и я… он физик, он не верил ни во что, кроме законов природы, а я молилась, когда он прошел тесты и выяснил, что может стать Свидетелем, для меня это было все равно, как если бы сказали, что мой муж становится Пророком, сродни тем, великим. Пророки – тоже квантовые компьютеры, только более сложные, так говорил Лог… Я молилась, но разве можно переубедить физика, сделавшего открытие, это невозможно, я не смогла, он поступил по-своему, и вот уже почти тридцать лет я каждый раз молюсь, чтобы он вернулся после перезагрузки. Я все время молюсь – утром, днем, вечером, ночью, я знаю, что молюсь и во сне. Поэтому для меня закон тридцати дней – это так естественно… И закон семи часов. Божий дар. Или Божье наказание.

Машина подъехала к стоянке, но Клара не притронулась к управлению, автоводитель сам нашел место и поставил машину между двумя «хондами» с поднятыми крыльями.

– Что же делать? – сказала Клара растерянно, обращаясь к белой стене перед капотом.

Эмма молчала.

– Вы хотите его видеть?

«Да, очень», – подумала Эмма.

– Пойдемте, – сказала Клара.

Эмме пришлось надеть халат и бахилы, Клара переоделась у себя в комнате медсестер. В коридоре пятого этажа им встретился доктор Шеффилд, поздоровавшийся с Кларой и искоса посмотревший на Эмму. Он хотел что-то сказать, но только покачал головой, и Эмма поняла: в состоянии Лога ничего не изменилось. Впрочем, это и так было ясно: если бы изменилось хоть что-нибудь, Кларе сразу сообщили бы.

В палате было сумрачно, жалюзи спущены, лицо Лога на подушке показалось Эмме неживой маской. Эмма вздохнула – слишком громко, в тишине палаты что-то нарушилось, что-то изменилось, Эмма не знала – что именно, но у нее возникла уверенность: теперь, когда они здесь вдвоем, непременно произойдет нечто хорошее, светлое, Лог проснется, прямо сейчас, откроет глаза, увидит их обеих, улыбнется и скажет: «Я вас люблю».