Млечный Путь, 2012 № 02 (2)

Мистер Тилли все еще чувствовал растерянность в этих необычных обстоятельствах, но в его голове постепенно зарождалось понимание того, что было уже вполне очевидно для любопытной, но не навязчивой толпы, сгрудившейся вокруг его тела. Мужчины обнажили головы, женщины плакали и отводили глаза, однако вновь и вновь принимались разглядывать его останки.

— Похоже, я и в самом деле умер, — сказал мистер Тилли. — Все факты свидетельствуют в пользу такой гипотезы… Но все же, прежде чем что-то предпринять, я должен в этом убедиться наверняка. Ага! Вот и санитарная машина подъехала. Они меня разглядывают… Должно быть, я ужасно перемолот, хотя никаких неприятных ощущений не испытываю. А ведь, если я пострадал, то должен это чувствовать… Нет, все-таки я умер…

Действительно, ничего другого с ним не могло произойти, но все равно это пока не помещалось у него в голове. В толпе образовался проход для носильщиков, и он почувствовал, что его охватила дрожь, когда они начали соскребать его с дороги.

— Поосторожнее! — простонал он. — Это что там торчит? Седалищный нерв, что ли? А-а-о-у!.. А впрочем, совсем не больно. Вот только мой новый костюм! Я ведь сегодня надел его впервые. Вот невезение! Да они еще и ногу мне задрали. Теперь наверняка все деньги разлетятся из кармана… А это мой билет на сеанс. Мне он нужен, я все же хотел бы туда попасть…

Он выдернул листок из пальцев поднявшего его человека, к изумлению которого билет внезапно исчез. Выражение его лица позабавило мистера Тилли. Кроме того, это дало ему новую пищу для размышлений, и он попытался связать воедино полученные факты. «Вот он, билет, у меня, — подумал он. — Значит, едва я прикоснулся к листку, он стал невидимым. Я сам невидим (разумеется, для обычных органов чувств), и все, что я беру, тоже становится невидимым. Как интересно! Так вот откуда во время сеанса появляются разные мелкие предметы! Их держит дух, и пока он их держит, они невидимы. Потом он выпускает их — и вот вам, пожалуйста, цветок или фотография на столе! Точно так же мелкие предметы могут и пропадать. Их забирает дух, хотя зубоскалы и утверждают, что медиум прячет их где-то на себе. Правда, при осмотре иногда так и оказывается, но вполне возможно, что дух просто так шутит… Ну и что мне теперь делать? Посмотрим-ка на часы. Ровно половина одиннадцатого. Все произошло за несколько минут, потому что из дому я вышел в четверть одиннадцатого… Итак, сейчас пол-одиннадцатого. А если разобраться, что это означает? Когда-то я это знал, но сейчас мне это кажется чепухой. Одиннадцать — чего? Часов, не так ли? А что такое час?..»

Это его озадачило. Он чувствовал, что когда-то ему было понятно значение часа и минуты, но теперь, когда он так неожиданно сменил время и пространство на вечность, это понимание исчезло. Концепция времени, как что-то забытое, таилась у него в каких-то дальних закоулках мозга и отказывалась вынырнуть из подсознания, только посмеиваясь над тщетными попытками хозяина выковырять ее оттуда. Пока он занимался ее поисками в своей голове, оказалось, что пространство, как и время, тоже осталось для него в прошлом. Он вдруг обнаружил, что его приятельница мисс Ида Соулсби, которая, как ему было известно, тоже должна присутствовать на том сеансе, куда он направлялся, торопливыми птичьими шажками двигается по тротуару напротив. На мгновение забыв, что он теперь бесплотный дух, мистер Тилли загорелся сильным желанием догнать ее. В прошлом, когда он еще был человеком, ему пришлось бы проделать это с помощью ног. Теперь же он обнаружил, что одного только желания хватило, чтобы оказаться рядом с ней.

— Дорогая мисс Соулсби, — произнес он, — я как раз направлялся к дому миссис Камбербатч, когда меня сбили с ног и прикончили. И ничего особо неприятного я не почувствовал, кроме быстро прошедшей головной боли…

Произнося все эти вполне естественные слова, он вспомнил, что для всех пока еще облаченных в грязную стареющую плоть, остается невидимым и неслышимым, и оборвал свой монолог на полуслове. Конечно, его речь не достигла довольно больших, интеллигентных на вид ушей мисс Соулсби, однако, похоже, каким-то шестым чувством она все же ощутила его присутствие, потому что внезапно вздрогнула, покрылась легким румянцем и еле слышно прошептала:

— Как странно! Почему-то мне так живо вспомнился дорогой Тедди…