Млечный Путь, 21 век, No 1(46), 2024

Я проснулся на острове Сан-Микеле.
Надо мной кресты, подо мной - постели,
Те, в которые падает обессилев,
Всяк, не чуя ног и размаха крыльев.

Я проснулся, когда на земле смеркалось,
В рюкзаке - коньяк, сигареты, жалость,
То есть, милость к павшим за это дело -
Там, где вита бревис и стынет тело.

Пробудился, нелишне заметить, с пульсом.
Как никто из местных я здесь проснулся.
И даже цыганка танцует на пачке синей.
И даже, рассохшись, скамейку жалеет Плиний.

И даже портрет Бонапарта в пузатой склянке,
Дягилев, роза, поэты в одной делянке.
Паунду я возложил на могилу еврейский шекель.
Бродскому - камень, граппу, стихи и пепел.

А уже на пристани никто не искал поэта.
И показался катер по прозвищу вапоретто,
Он свернул с орбиты квиа абсурдум кредо.
Вопреки расписаньям, ньютонам и архимедам.

Ночь, столбы со львом, Теодором, площадь без голубей.
Там, где-то возле моста, я снимал жилище. Хозяин - седой еврей.
Ключ еще был большой, фигурный на кожаном ремешке.
Тут пуля пролетела и в башке... служили два товарища в однем и тем полке.

***

Мне кажется порою, что пираты,
Проснувшись утром, заплетают косы,
Вставляют в уши серьги. Выпив рома,
Напяливают модные халаты,
И опоясывают чресла поясами,
И заправляют в них ножи кривые
И пистолеты с раструбом широким,
И так идут на палубу, где ждет их
Отважный капитан делить добычу.

На палубе плененные креолки,
Во всем таком, почти что не одеты,
Разносят ром в больших роскошных кубках
Из золота, смарагдов и рубинов.
Пираты пьют и мокрыми глазами,
Влюбленные, глядят на капитана
И груду сундуков больших и малых,
Монет и слитков желтого металла,
Фигур богов из мрамора и много
Чего еще. И пороха в бочонках.

Ром и креолки развлекли команду.
Всех смуглых и просоленных, бесстрашных.
Они, счастливые, богатые, хмельные
Желают жизнь отдать за капитана.
Но после. Ведь креолки, ром рекою
Заслужены в отчаянных сраженьях
Не ради золота и не жалея жизни.

Тем временем,

Все сундуки и слитки и монеты
Перебрались на маленькую шхуну.
И капитан, в зубах сжимая трубку,
Спускаясь в шхуну, поджигает шнур,
Прислушиваясь к ночи, ждет развязки.
И если бы пират сумел проснуться
И разбудить креолку и добавить
Еще немного рома, он, возможно,
С друзьями по любви и по оружью,
Увидел бы корсаров, флибустьеров,
Взлетающих с завидною сноровкой
В миг превратившись в белых журавлей.

***