Млечный Путь, 21 век, No 1(46), 2024

Тут сработал антивирус: вспыхнул свет, они снова оказались в комнате перед монитором. И Костя наконец-то увидел свою девушку такой, какая она есть.

- Ты с какого сайта программу скачал? - спросила Алена, левый глаз у нее заплыл, изумрудные волосы клочьями торчали во все стороны.

- Точно не помню, - сказал Костя. - Кажется, Narod.ru.

Алена глянула на монитор.

- Urod.ru! - выдохнула она. - Да там же собираются всякие подонки. Насильники, садисты... И программки соответствующие делают. Скачаешь что-то путевое, а там вирус, взламывающий защиту, и тебя загружает на их уродский сайт.

- Так я не знал, - сказал Костя. - Прайс-3000, как ты просила...

- Я тебя и не виню. - Алена улыбнулась.

И от этой улыбки Косте стало вдруг хорошо - хорошо как никогда прежде.

- Знаешь, а в чем-то вирус нам помог, - сказал он.

- В чем это?

- Он тебя распаковал.

Алена ойкнула и принялась поспешно приглаживать волосы. Потом глянула на Костю и спросила:

- И как я тебе?

- Очень даже ничего, - ответил он. - То есть - очень даже!

- Правда?.. - Она потупилась. - А у тебя фингал под глазом. Вот такой. И ссадина на подбородке. Надо чем-нибудь смазать. - А потом добавила: - Слушай, Сережа, а давай я тебя буду звать все-таки Костей.

И он просиял. Все правильно, Alena875@mail.ru - его девушка! С Интегралом ли, без него, а жизнь прет вперед. В Комиссии По Контролю могут расслабиться.

Татьяна МАКСИМОВА ПОЧТИ СКАЗКА О КОНДОРЕ КАЛЕ

Пернатый царь облаков, почитаемый во всем Перу, старый кондор Кале неподвижно сидел на скале. Кондор был стар, и многое повидал на своем веку.

Сегодня, как всегда, лениво, с боку на бок ворочалось в берегах сонное озеро. Парила, нагреваемая солнцем, вода. Гортанно кричали чайки, шелестели стрекозы, как на коньках проносились по воде жуки-водомеры. Стайки серебристых мальков жались к камышам, где их не могла догнать прожорливая рыба. Кале отлично знал берег, каждую скалу, расщелину, выступ.

Хаос камня, головокружительные отвесные скалы, глубокие узкие ущелья, пенные, стремительно падающие водопады. Кое-где скалы отступали от берега, и зеленые волны лизали песок чудесных пляжей. Кондор смотрел на все это с высоты и ждал.

Сегодня - последний день месяца Верности. На закате, когда солнце коснется вершины гор, самая старая и мудрая птица, Мать стаи, развернет крылья и, потянувшись клювом к небу, возьмет высокую и горькую ноту великой и древней, как сама Земля, Песни Поминовения. И вся стая, заплескав у земли крыльями, поднимется вверх и, замыкая в небесах один круг, прокричит, - повторяя скорбную ноту - память о тех, кто не вернулся на родные гнездовья, кого сломили в Пути болезни, ветры, холодное, не ведающее высокого Смысла и Красоты, сердце человека.

Не один год жил на свете Кале, но каждый раз, слушая эту песню памяти, он плакал, вторя ей и понимая ее глубокий смысл: рождаются и умирают птицы, но не меркнет свет - Земля крепка всеми летящими над ней птицами. Ему, Кале, было чуждо это весенне-осеннее томление по великому Пути, но и он не мог и дня прожить без того, чтобы не подняться в небо. Он мог играть с небом, словно с огромным живым существом: то мчался и срывался с верху в низ, то зарывался в его прохладную синеву. И всегда это была удивительная, щекочущая игра, при которой ему всегда казалось, что еще немного и обязательно у него произойдет встреча с чем-то новым, неизвестным. Вот и сейчас огромный кондор, царь андских вершин, дождавшись своего часа, широко раскрыл крылья и легко взмыл в воздух, Избавившись от груза печали, он почувствовал, как воздух заструился по телу, по его крыльям, поднял его и, слегка пружиня, закачал и понес в манящую синеву.

Кале хотел сегодня увидеть свои владения с высоты полета. Небо, как всегда, манило и дразнило глубиной и ширью, но сегодня что-то мешало беззаботно играть в облаках. Кале увидел летящий далеко в низу знакомый пейзаж, и его крылья сделали широкий круг над пустыней, земля побежала на него, и крылья приняли удар.

Кондор опустился на небольшом холме и увидел расстилавшуюся перед ним пустыню. Поверхность пампы была покрыта щебнем и принадлежала к самым засушливым зонам Перу - дождь бывает здесь примерно два раза в год и то не более получаса. Вдали виднелось русло пересохшей реки Рио-Инхеньо.

Кале любил Пампа-де-Наска за ее особую печальную красу - было что-то величественное в однообразии пустыни, такой прекрасной и безжизненной. Ему нравилось смотреть на пампу во время захода солнца, когда, красная от его лучей, она становилась особенно хороша. Много-много лет смотрел он на пампу, бродил по ее дорогам: безмолвие этих мест нарушали лишь крики птиц, шорохи мелких животных да ветер, сметающий пески в причудливые узоры, а садящееся солнце окрашивало их в пурпурный цвет и отбрасывало на барханы глубокие тени.