Млечный Путь, 21 век, No 2(43), 2023

В рассказах разных писателей за девушками люди ухаживали подобострастно, с чувством собственного достоинства: подарки, внимание и лесть. Смесь эмоций, что и сбивало мои электронные мозги. В груди становилось теплее с каждым прочитанной строчкой. Каждое слово оседало на флешке памяти не растворяемым осадком. Ночь подошла к концу, когда книга закончилась, сборник историй о любви человеческой и такой разной. Раз я робот, раз я повар, а она человек, то и готовить я должен как человек. С чувством собственного достоинства, вложив в него сущность моего к ней отношения. Во многих историях о любви люди кушали, наполняли животы перед тем, как стать одним целым. Для чего они соединялись? И почему я перегреваюсь от одной мысли о встрече с Алиной?

Она заглянула и на следующий день, дочка хозяйки дома, где я был слугой, незаметной частью дома. Как кресло у входа, как зеркало в ванной или висевший над раковиной половник. Засмотревшись, я оглядел Алину с ног до головы, машинально моя посуду. Пушистые тапочки, платье цвета моего утреннего супа, широкий вырез на груди, тронутые улыбкой губы, подернутые грустью глаза и уложенные в пучок волосы.

- Эдди. Эдди!

Я повернулся к раковине. Осколки тарелок лежали под струей горячей воды. Напененная губка мыла пустоту. Хозяйка нависла надо мной и уперла руки в бока. Провал. Очнулся следующим утром в подвале, подключенный к розетке. Конечно, она меня отключила и заперла на десять замков с глаз долой. Я думал о ней, Алине. Снова посетила мысль, пролетая мимо и оставляя несмываемый след в металлической голове, - люди соединяли тела и души, если таковые имелись у некоторых людей, для бессмертия. Их никто не мог отключить, выбросить на свалку или отправить на переработку. Они были не одиноки и делились теплом в груди друг с другом. Я коснулся рукой своей груди, нагрев неумолимо возрастал. И все же я повар. Неплохой, судя по счастливым лицам гостей в каждые выходные. И в рассказах герои открывались перед любимым человеком с самой сильной, наилучшей стороны, чтобы обратить на себя внимание. Вот и ключик от двери, где пряталась тайна любви.

Я отключился и проник в память, стертую легкой рукой хозяйки, но сохраненную в копиях. Все рецепты, какие использовал для приготовления лучших блюд. Алина была сладкоежкой, но могла смаковать десерт весь вечер, памятуя о фигуре.

Я проглатывал содержание кулинарных журналов, книг ведущих поваров, и по ночам пробирался в комнату хозяйки, чтобы включить телевизор на кулинарном шоу. Шли месяцы, но вывести рецепт лучшего лакомства не удавалось, пока однажды ночью детали сотней рецептов не сложились в лучший. В перерывах между мытьем полов, посуды и приготовлением еды я собирал ингредиенты для пирога из кисло-сладко-мягкой начинки, тающей во рту, подобно первому снегу на лице ребенка. Коротко касался пальцами теста, вкладывая в каждое прикосновение глубину взгляда Алины. Замешивал начинку движениями рук, блестевших под люстрой кухни, представляя влагу слюны на ее губах и причмокивание после первой ложки пробуемого лакомства. Да, я готовил множество раз для нее и не только. Много, но для всех, а теперь для нее. Для нее.

Ночь ушла на приготовление теста. Вторая - на начинку, третья на обдумывание режима запекания и к утру нового дня пирог источал ароматы на столе, на месте, где завтракала Алина.

Настал час. Она спустилась вскоре после матери по круговой лестнице и порхнула за стол, ахнув и захлопав в ладоши при виде угощения. По обыкновению, я незаметно стоял у плиты и заваривал кофе. Поглядывал на Алину.

Она взяла приготовленную мной чайную ложку и погрузила ее в пирог. Она утонула в румяной перине и вышла обмазанной начинкой и с прилипшими кусочками теста. Девушка облизала ложку и на секунду замерла. Не моргая, смотрела на пирог, напротив мама намазывала пирожок маслом, ее губы бесшумно шевелились. В те секунды никого и ничего не было вокруг нас. Чайник с кофе застыл в моей руке, сам воздух стал плотным и сковал наши движения.

Моя грудь перегревалась от рождения чувства к Алине. Время шло, тянулось. Девушка взяла ложкой ощутимый кусочек и отправила его в рот. Трудно представить, какое наслаждение мог подарить тот кусок, сложно подумать электронными мозгами, какие вселенные открывались после открытия вкусовых достоинств кулинарного шедевра.

Огонь в металлической груди разжигался, поддерживал сам себя, разрастался, пока не поглотил внутренности.

- Господи, - выдохнула Алина, - о, Боже милостивый, неужели я в раю от подобного вкуса?

Ожидание отбирало последние силы и подпитывало огонь тайны любви. Но я терпел, разве не этим занимались герои произведений в книгах? Нужное время, минута, мгновение, когда любимая повернется ко мне и скажет: ничего подобного она не пробовала и не попробует до конца дней своих! Ах, Эдди, гениальный кулинар, или что-то в этом духе.

- Мама, где ты купила этот пирожок? В каком магазине, если не секрет?

Альбина пригубила чай, покосилась на мой кофейник и почтительно сказала:

- Если бы я помнила. Обычно Эдди готовит завтрак.