Млечный Путь, 21 век, номер 4 (49), 2024

- Уже нет, - ответил Болтон. - Ты теперь и в самом деле глубже смыслов. И смыслов, и этой своей вечной жизни. Просто не знаешь этого. Поверь человеку, который тысячу лет исследовал космос и, оказалось, что зря, - сказал, и чувство такое, что он сам сейчас изменил что-то, быть может, очень важное в самом себе. - А цесарка под соусом здесь действительно изумительная.

Она включила бра и сняла через голову свитер. Ее глаза в полумраке. Остренькие плечи, маленькие груди. Она могла сделать себе, заказать любое тело. Но выбрала всё вот это. Не захотела быть идеальной красавицей, отказалась от усредненной, эталонной, обезличивающей красоты. И сердце Болтона наполнилось такой несказанной нежностью. Ее юность, только-только раскрывшаяся, и сам аромат ее тела.

Они любили не слишком умело. У Болтона, он считает, сказывается возраст, а у Нэнси, скорее всего, недостаток опыта или ограничения синтетического тела.

Потом долго лежали обнявшись. Не говорили. Вообще ни слова. Да и зачем - и так им ясно, что это любовь, что их одиночество в прошлом. И там, в прошлом, оно сейчас так вот, задним числом стало вдруг поэтичным и чистым. И ему в этой жизни не осталось ничего другого, как держать ее в этом своем оберегающем объятии. А она жалеет его как смертного, что уйдет от нее в ничто, в ничего, когда настанет время - ее вечность не поделить на двоих, пополам. Она благодарна за внезапное, незаслуженное ею счастье. Крупица ли это счастья перед толщей ей предстоящего бесконечного времени, время ли это немногого стоит по сравнению с открывшимся ей полнотой счастья, бытием счастья - всё теперь не имеет значения.

- Знаешь, Джонни, - наконец заговорила она, - я стала всем этим, - начертила в воздухе овал над своим лицом и положила длинную свою ладонь себе на грудь, - когда мне уже было шестьдесят. Еле успела с трансформацией. Села в последний вагон. Ты, наверное, хочешь узнать, сколько я уже живу вот такой, - запнулась. - Ты должен знать.

- Молчи. Ничего не надо.

Он начал целовать ее лицо, глаза, ее прижатые к груди пальцы.

Теперь они любили друг друга страстно, долго, самозабвенно.

Она провела его по всем инстанциям. Ему же надо оформить пенсию, получить доступ к счету, на который переводилась его зарплата, пока он был в космосе, обзавестись страховкой, да мало ли. Как ни смешно, но бюрократические процедуры ничуть не изменились за эту тысячу лет.

Гуляли ли они в парке, угощались ли в кафе, заходил ли он за ней в музей, чтобы забрать ее домой после работы - все было наполнено у них теплом и светом. Все казалось немного таинственным, преисполненным каким-то странным, может, даже смешным и оттого настолько доподлинным смыслом. И это впервые, в самом деле впервые и у Нэнси, и у Болтона.

Болтон дожидается, когда Нэнси закончит экскурсию. Посетителей сегодня довольно много. Нэнси ответила на вопросы, попрощалась с экскурсантами, как она умеет, с бесподобной своей улыбкой и от души.

- Вы так чудно говорите "до свидания", что и уходить не хочется, - сделал ей шутливый комплимент один старичок.

А не ушел как раз молодой человек. Он был немного простужен, кутался в тёплый плащ.

- Мисс Нэнси, - начал он. Глянув на Болтона: - Ой! Извините, миссис, конечно же, миссис.

Он начал невнятно, напряженно и сбивчиво о том, что ему рекомендовали обратиться к ней насчет трансформации и бессмертия. Она ободрила его. А как же! Все они волнуются, когда впервые говорят об этом. Болтон из деликатности отошел к одному из стендов.

- Вы же волонтер бессмертия и вечности, миссис Нэнси.

- Слишком громко сказано, наверное, - Нэнси из такта не показывает, что ее покоробил этот его выспренний стиль. - Могу только дать вам визитку офиса, где ведется первичный прием, - достает из ящичка визитную карточку, вручает ему. - Это долгая процедура. Не будет преувеличением сказать, марафон. Да! Вас первым делом спросят о возрасте, и вам должно быть не меньше двадцати пяти.

Ему не дашь больше двадцати. Но он же прекрасно знает это базовое правило. Значит, просто так выглядит. Это бывает.

- Миссис Нэнси, а сами-то вы бессмертная? - таким тоном он мог бы спросить студентку своего колледжа, девственница ли она еще.

Пока Болтон подходил к ним, по дороге соображая, как ему осадить бесцеремонного юнца, Нэнси ответила спокойно:

- Да, бессмертная.

- Уже нет, - юнец вытащил из недр своего плаща револьвер и, проорав истошное:

- Да здравствует природа! Да здравствует естественность! - разрядил Нэнси в голову.

Ярослав Кудлач НАШЕСТВИЕ

- Победа, победа! - мурлыкал себе под нос Николай Владимирович, спускаясь в скромный двухуровневый гараж, где стояли машины четы Добронравовых и электроцикл сына-школьника.

- Победа, победа! - напевал он, садясь за руль новенькой отечественной "Ладоги" - приза Васильградской епархии, полученного за успешное развитие духовности Святониколаевского района.

- Победа, победа! - во весь голос завопил он, выводя автомобиль из двора особняка, построенного в неоклассическом русском стиле, под бревенчатую двухэтажную избу.